Несмотря на распахнутое окно, в спальне Джен Уинн было душно и ужасно жарко. Старуха сидела, откинувшись на подушки, гневно взирая на происходящее: ее седые волосы топорщились влажными от зноя прядями. Из окна открывался восхитительный вид, вокруг простирались покрытые сочной зеленью и эвкалиптовыми рощицами холмы. Однако кровать упиралась железной спинкой в узкий подоконник, поэтому Джен могла видеть лишь потемневшую от времени деревянную дверь да висящий на крючке поношенный клетчатый халат. Спальня была не маленькой, хотя и выглядела тесной и убогой из-за мебели: кровати, буфета и туалетного столика. Старомодные и грубые, они загромождали все свободное пространство. Все здесь было старым, начиная с лоскутного покрывала и заканчивая потускневшей гравюрой на стене с изображением двух сосен. Дверь самопроизвольно закрывалась за спиной у вошедшего, цепляясь за плохо оструганные доски пола, прежде чем захлопнуться. В покрытую потрескавшимся лаком оконную раму были вставлены колышки, чтобы не дать окну закрыться. Тонкий коврик на полу тотчас же собирался складками, едва на него наступали. Берди комната показалась неудобной, тесной и производящей очень неприятное и тягостное впечатление. Хотя, судя по всему, ее обитательница считала иначе. Для нее она оставалась хранилищем грез и воспоминаний.