На следующий день я поймала помощника, который переносил раненного, и спросила как дела у пострадавшего. Он сказал, что после доставки в госпиталь они его судьбой не интересовались. Я предложила сходить в госпиталь, помощник не отказался.

      В госпитале доктор, явно из местных, дружелюбно рассказала, что у парня несильное сотрясение мозга, но она не может объяснить, почему он не понимает, что ему говорят и не помнит, что произошло.

      – Странно, – сказал помощник, – когда я вчера набирал массовку, все говорили по-английски. Мне сложности с переводом на площадке не нужны.

      Доктор разрешила пройти в палату к пострадавшему.

      Сегодня при хорошем освещении мне его удалось рассмотреть. Высокий, крепко сложенный мужчина возраста тридцать пять плюс. Копна темных длинных волос перехвачена медицинской повязкой, густая растительность на лице. Сегодня он был в больничной одежде, поэтому образ средневекового вояки, запечатлевшийся у меня в памяти, развеялся.

      Мы вошли тихо и я рассматривала его, некоторое время, пока он не открыл глаза густо-серого цвета, о таких говорят – стальные. Он увидел меня и, мне показалось, улыбнулся. Я присела на краешек кровати и хотела взять его за руку, но он потянул руку к моему лицу и, приложив ладонь к моей щеке, произнес, что-то вроде:

      – Фарефлай фа син пио⁸…

      В тот момент я попустила незнакомые слова мимо ушей, потому что доктор стала спрашивать, как его зовут. Я взяла его за предплечье и повторила вопрос доктора, проговаривая каждое слово.

      – Как тебя зовут?

      Он ничего не сказал, только смотрел на меня посветлевшими серыми глазами. Я отпустила его руку. Доктор продолжала.

      – Нам придется его выписать. Документов нет, страховки нет. Я не могу его держать, у нас нет благотворительных мест.

      – Мы оплатим, – поспешно сказала я. – Я оставлю реквизиты компании. Германской компании, подойдет?

      – Конечно, подойдет! – оживилась доктор.

      – Только, пожалуйста, не выписывайте его больного, то есть, пока не поправится.

      – Пойдемте, оформим документы на оплату, – живо взяла меня в оборот доктор.

      Я пожала бедолаге предплечье, ощутив упругость мышц, и помахала рукой.

      Помощник пошёл в гостиницу, а я еще двадцать минут заключала соглашение на лечение пострадавшего в пещере. Когда с оформлением договора было закончено, я попросила у доктора конверт, который она дала без всяких расспросов. Я открыла кошелек, в котором оказалась тысячная купюра. Её-то я и вложила в конверт и, не запечатывая, попросила доктора передать пострадавшему. Та пообещала это сделать при выписке.

      9

      Уютный домашний ужин в берлинском доме. Как долго я добиралась домой. После Гренландии Ост провез меня с гастролями по Норвегии и Швеции, в итоге дома в Берлине я появилась только в начале мая.

      Я в красках и лицах рассказываю семье о своих гастролях и, в том числе, о случае в пещере.

      Падя