Когда оплакиваешь еще живого.

      Нельзя быть счастливым, понимая, что ты раб, и быть счастливым в своем рабстве. Зиновий Гердт

      «Интервью для книги? Но, мне собственно терять уже нечего. А рассказать есть чего», – сказал мужчина с седыми висками и впечатался в лавочку всем телом.

      С таким запросом в контакт человеку не напишешь – «Здравствуйте, я ищу историю о наркомане…», я действовала через знакомых, и человек сначала не хотел общаться. А потом сам позвонил и сказал, что готов.

      «Позавчера поминки были – год. Ну, и вы знаете – я подумал, что может что-то мой сын оставит о себе, раз ничего толком в жизни не сделал. Хоть напишите где-то. Может кому-то поможет», – потом мужчина усмехнулся, мол «ерунда все это… не помочь уже им»…

      «Как все начиналось? Возможно ли предостеречь детей?»

      «Возможно… думаю. Можно их просто дома запереть. Провожать от школы и домой, потом в секцию, с секции тоже под руку. Хотя я вот слышал недавно, что наркотики теперь вообще в конфетах детям… младшим школьникам дают. Я не знаю правда ли это. Я всего лишь могу рассказать свою историю. Был у меня сын. Витька. Умер в 17 от передозировки.

      Я не знаю, как так получилось, что я вовремя не заметил перемен. Я много работал, жена тоже вся в бизнесе. Видели сына только вечерами, чаще перед сном. Потому что приходил он домой часов в 9… гулял с друзьями после футбола. Стало неожиданным как раз то, что в 15 лет он вдруг забросил секцию футбольную – он ходил туда с 6-ти лет. Я вообще всегда думал, что надо ребенка занять и тогда он не попадет в плохую компанию, не оступится, что у него просто не будет времени на это, не будет рядом людей, которые ему плохое посоветуют. Как же я ошибался. Всего невозможно… невозможно…ооох»… – мужчина старался сдержать слезы, но он все-таки не смог.

      Пару минут мы просто молчали, потом N.N. продолжил:

      «Мне позвонили из секции, сказал, что он не ходит уже неделю… и что до этого часто пропускал, что он вялый, плохо ловит мяч, странно себя ведет. Тогда уже в принципе было поздно. Потому что как я потом узнал все началось с травы… лет в 14… по праздникам, ну, вот, а тогда, когда мне звонили… это уже был метамфетамин. То есть я его, когда отправил на лечение в клинику в крае, мне там сказали, что это. Я просто сразу его туда повез. В этот же день договорился с врачами, снял накопления, и мы поехали, понимаете. Я не бездействовал. Я не стал говорить ему наркотики ли это… я просто вспомнил его некоторые опусы дома за последнее время и все сложилось в паззл. Ну, например, он мог не спать ночью… вообще… как-то поддергивался, руки его вечно будто дирижировали – я думал ребенок просто плейер слушает… может влюблен парень… так окрылен немного, в эйфории. Я просто предположить не мог…что он принимает. Спортсмен ведь, шахматист. В общем мы поехали туда – он не знал куда мы едем и зачем.