Сладкий хлеб мачехи. Вера Колочкова
Читать онлайн книгу.
Нет, совещание отменять не надо, я сейчас приеду! Да понял я, что ты звонила! Давай придумай что-нибудь, развлеки их… Откуда я знаю как? Ну, приятным разговором, душевными песнями… Русскими народными, какими! Соберись, Маша, соберись! Вспомни, что ты секретарь с высшим образованием! Да, еще Воронину напомни, чтобы он всю документацию в пристойном виде подал, не как в прошлый раз… Ну, скажи, что я уже еду, что в пробке стою…
Продолжая давать наставления секретарше, Вадим быстро прошел в ванную, и она торопливо метнулась на кухню, чтобы сварить обещанный кофе. Надо быстро, быстро… Турку – на плиту, омлет – в тарелку, сверху зеленью присыпать, из холодильника минералку достать… А, еще салфетки! И хлеб, хлеб в тостер запихнуть… Черт, кофе сейчас убежит!
Нет, не успела она кофе спасти. Да и незачем уже было. Хлопнула громко входная дверь – ушел… Кофейная лужица нагло завоевала все пространство плиты, горьковатый запах наполнил кухню, сильно запершило в горле – то ли от запаха, то ли от подступивших слез. Что ж, наверное, теперь и поплакать можно вволю. Хотя – нет! Из Глебкиной комнаты музыка слышна, проснулся, значит. Сейчас выйдет сюда, к ней, на кухню. Нет, не надо, чтобы он видел ее слезы…
Метнувшись в ванную, она закрыла дверь, постояла немного, запрокинув лицо вверх. И в самом деле – нервы стали ни к черту, никак эти слезы быстро не остановишь. Текут и текут. А главное – это противное дрожание из организма не уходит, колотится в руках, в груди, в горле. Ничего, сейчас она умоется, постоит еще немного, и все пройдет.
Открутив кран с холодной водой, она плеснула в лицо пригоршню, потом еще, потрясла головой, еще плеснула. Медленно распрямившись, посмотрела на себя в зеркало. Результат, надо сказать, плачевный получился – лицо мокрое, красное, в глазах свежая обида плещется. Сейчас поплещется немного и стечет в большое озерцо прижившейся в организме униженности. Вот так вот – озерцо есть, а необходимой изюминки – нет. И внешняя похожесть на польскую актрису есть. А изюминки – нет! Прав Вадим. Да и от похожести этой – какой толк? Ну да, лицо тонкое, нервное, и волосы светлые, и даже загибаются концами вверх, как у нее, там, в кино. Сами по себе загибаются, от природы. А изюминки-то – нет! Потому и есть она всего лишь Барбара Брылина, а не Брыльска. Вернее, раньше была Барбарой Брылиной, сейчас по мужу Потапова…
– Мам… Ты в ванной? Ты чего там, плачешь, что ли? – вздрогнула она от басовитого, петухом ломающегося голоса Глеба. – Выходи, мам…
– Да, Глебушка, иду! – воскликнула она бодренько и даже заставила себя улыбнуться в зеркало. – Сейчас завтракать будем, Глебушка! Иди на кухню, я сейчас…
Промокнув лицо полотенцем, она торопливо припудрилась, встряхнулась, распрямила плечи. Нет, не надо Глебке знать про ее слезы. У него сейчас возраст такой – особенно на всяческие переживания падкий. Как говорит Вадим, пубертатный. Нельзя его травмировать. Хотя черт его знает, может, и наоборот… Кто в этих педагогических дебрях разберется? Вот если бы она, к примеру, родной матерью ему была, то, может, и знала бы, а так… По возрасту она