Сумеречный Взгляд. Дин Кунц
Читать онлайн книгу.
и снова закрыл глаза. Если я все-таки надеялся уснуть, я должен был вспоминать только хорошее – маму, папу и сестер.
Я родился на ферме, в белом домике возле той самой ели. Я был долгожданным и страстно любимым ребенком, первым и единственным сыном Синтии и Курта Станфеусс. Две моих сестры были в равной мере сорванцами – они стали подходящими товарищами по играм единственному брату и маленькими женщинами, обладавшими изяществом и чувствительностью, что дало им возможность привить мне хорошие манеры, некоторую утонченность и опыт – все, чего без них я был бы лишен в глухом сельском мирке долин Сискию.
Сара-Луиза, на два года старше меня, была белокожая блондинка – в отца. С самого детства она рисовала карандашами и красками с таким мастерством, что можно было подумать, что в прошлой жизни она была известной художницей. Она об этом и мечтала – зарабатывать на жизнь кистью. Она обладала редкостным умением общаться с животными – очень естественно, без усилий, смиряла лошадь, успокаивала шипящего кота, могла навести порядок среди перепуганных наседок на птичьем дворе, просто пройдясь между ними, и даже от самого злющего пса умела добиться ласковой гримасы и радостного виляния хвостом.
Дженнифер-Рут, брюнетка с миндального цвета кожей, пошла в мать. Как и Сара, она взахлеб зачитывалась фантастикой и приключенческой литературой, но художественных талантов у Дженни не было. Зато то, как она обращалась с цифрами, было таким же искусством, как и искусство художника. Ее талант к числам, ко всем разделам математики, был источником вечного изумления всего семейства Станфеуссов – все мы, остальные, если бы нам предложили выбрать – сложить длиннющую колонку цифр или надеть хомут на дикобраза, не задумываясь, выбрали бы второе. У Дженни была, кроме того, фотографическая память. Она могла слово в слово цитировать книги, которые читала давным-давно, и мы оба, Сара и я, страшно завидовали тому, с какой легкостью Дженни из года в год получала табели с одними отличными оценками.
Биологическое волшебство и редкостные свойства ярко проявились в смеси генов наших отца и матери – никто из их детей не избежал тяжкой ноши выдающихся способностей. И вовсе не трудно понять, почему мы у них вышли такие – каждый из наших родителей тоже был по-своему одаренным.
Мой отец был гением в музыке. Я говорю – «гений» в первоначальном смысле слова, а не как термин для обозначения коэффициента интеллекта – у него были исключительные природные данные к музыке. Не было такого инструмента, на котором он не научился бы прилично играть в тот же день, как инструмент попадал ему в руки, а через неделю он уже мог исполнять самые сложные и серьезные упражнения с легкостью, какой иные добивались годами тяжелого труда. Дома в гостиной стояло пианино, и отец нередко наигрывал на нем по памяти мелодии, впервые услышанные им утром по радио в машине по дороге в город.
После того как он был убит, музыка на несколько месяцев покинула наш дом – и в буквальном, и в переносном смысле.
Мне