Я очнулась в своей кровати. Вся в поту. Возле меня сидели соседки и прикладывали к голове мокрую тряпку. От меня исходил невероятный жар. Хотела подняться, как меня остановила сильная рука.

      – Тихо. Нельзя вставать. У тебя какая–то лихорадка. Сегодня нужно отлежаться, – нежно произнес мужской знакомый голос.

      Через минуту я увидела перед собой и Лена.

      Он улыбался слабой, но дружелюбной улыбкой. Потом Саммерс нагнулся и поцеловал мой лоб. Кошмар! Что он делает?

      – Вроде, жар спал. Но ей все же стоит дать лекарство. Так доктор сказал, – уверенно сказал парень.

      – Хорошо. Так и сделаем. Ты иди, выспаться надо. Ведь скоро чемпионат. Кстати, поздравляю со вчерашней победой. Все, иди. Мы тут сами, – веселым голосом сказала Фива.

      Такое ощущение, что он вообще уходить не собирался. Но все же Лен ушел, и тогда Трейси восторженно запищала:

      – О! Мой! Бог! Лен от тебя без ума!

      Я на девушку посмотрела обреченным взглядом. А еще один глаз был прищурен, а другой дергался.

      – Хоть понимаешь, что Саммерс всю ночь возле тебя просидел? – серьезно спросила Фива.

      Я все моргала. А что я могла ответить?

      – Ты должна поблагодарить парня, – подсказала Трейси.

      Ага. Сейчас! Возьму и как поблагодарю!

      – Я не Саммерса должна благодарить, а у вас прощения попросить. Не знаю, что произошло…, – пыталась я извиниться.

      – Тс–с–с. Не оправдывайся! Медсестра сказала, что это воздействие лихорадки. И не беспокойся, все хорошо. Надо оправиться. Ведь вчера тебя нашли в ужасном состоянии в туалете…, – перекосившись, сказала Фива.

      Я хотела возразить, но вдруг сковал страх. Я вспомнила, как вчера могла убить этих людей, как в отражении увидела свою сестру

      Меня передернуло.

      – Ладно. Лучше расскажи, что там было в оранжерее. Об этом говорит вся школа…, – загадочно, ликуя, сказала Трейси.

      Страх сменился смущением.

      – Да, ничего не было, – пыталась увильнуть я.

      – А, Жонсен, наш одноклассник, говорит, что видел, как вы с Леном целовались, – настойчивой и игриво сказала Фива.

      Что? Вот так. Искажение информации. Типичные человеческие замашки. Ну, почему всегда нужно что–то приукрасить или вообще смысл поменять? Вот для чего это делается? Чтобы народу было о чем весь день поговорить?

      – Неправда. Мы не целовались. Лен всего