Колокольчики Папагено. Леонид Бежин
Читать онлайн книгу.
резинкой, рыжими усами, колючими, как швабра, и именем (ты только послушай!) Маурицио. Жанна по наивности в него влюбилась, считая, что уж он-то оденет ее в шелка и (не меньше того!) усадит за руль шикарного темно-вишневого спортивного автомобиля.
Но время шло, и вместо шелков множились долги, поскольку она сама за все платила, а Маурицио обладал завидным искусством внезапно исчезать, лишь только наступало время расплачиваться. Жанна терпела, терпела и наконец не выдержала, прижала его к стенке: «Ты кто, сутенер, шулер?» Выяснилось, что он бродячий актер (я почему-то сразу так подумал), кукловод, дергает за ниточки, колесит со своим театриком по всей Европе и зарабатывает гроши.
Тогда она ушла от него к французу по имени Марсель, маленькому, чернявому, лысеющему почему-то не с темени, а с висков, как она мне долго объясняла. Тот был от нее в восторге и засыпал подарками. Жанна уже думала, что нашла свое счастье, но оказалось, что эти чулки, духи, муфты он крал у своей любовницы, с которой собирался расстаться. Та, обобранная до нитки, разыскала Жанну, уперлась ей коленом в живот, оттаскала за волосы, надавала пощечин и все забрала назад, оставив ее в слезах.
Через какое-то время она от отчаяния и обиды сама украла. Украла у подвернувшегося скряги-англичанина с бледным лицом и морковно-красным затылком серебряный портсигар, мобильный телефон и наушники (впрочем, возникала версия, что он все это ей нарочно подложил, чтобы осрамить и оскандалить, гад ползучий).
Заподозрив Жанну (больше было некого), англичанин не стал ее допрашивать, выпытывать признание, тем более заявлять в полицию. Для дознания и расправы он нанял плечистого вышибалу Алика из подпольного борделя или клуба. И тот ее напоил (насильно влил в рот фляжку виски) и жестоко избил. Портсигар, телефон и наушники отнял, сунул ей сто зеленых на лечение и велел больше не появляться в радиусе километра, иначе будет еще хуже.
Глава третья
В дальнем углу за крайним столиком
Жанна была оскорблена. Даже когда она об этом рассказывала, ее всю лихорадило, корежило и знобило. Жанна забывала стряхнуть пепел с сигареты, безуспешно ловила выпадавшую из уха матросскую серьгу, и наэлектризованные рыжие вихры на ее коротко (под мальчика) стриженной голове поднимались султанами.
Она несколько раз доставала зеркальце, чтобы привести себя в порядок, напудрить лоб и подкрасить губы (причем зеркальце явно снято с какого-то старого автомобиля, выброшенного на свалку). Щеки у нее горели, и рассказывала Жанна сбивчиво, повторяясь и забегая вперед. От волнения слегка заикалась и постоянно повторяла, что с ней ничего подобного еще не случалось и такого унижения она никогда не испытывала. «Всякое бывало, но такого китча – никогда. Слушай! Ей богу, никогда!» – говорила она доверительно тому, с кем уже раздавили тыкву (перешла на ты).
Самым обидным казалось то, что вышибала Алик бил, не оставляя синяков, иначе бы она сама заявила куда надо. Но вот нет, не заявила. Не заявила еще и потому, что не хотела связываться со стражами