Рассказы. Сколько ног у муравья?. Алексей Праслов
Читать онлайн книгу.
говорю… Пусть вся выйдет, потом…
– Дык, тоска! – Петька сморщил своё испитое лицо, потное, в кровяных царапинах, и угодливо хихикнул. – Её, хых, залить можно.
Он перевалился через Лазаря, пошарил руками где-то у него за головой в кустах. Страх, недавно дёргавший его и, казалось, трезвивший, отпустил. Опять накатывала какая-то внутренняя хмарь, терялась ясность. Он взвизгнул, вильнул задницей, словно пёс хвостом, и вывернулся из-за куста с бутылкой вина.
– Во-от… А ты – тоска!
– Дай-ка. – Лазарь, не поворачивая головы, протянул руку к Петьке.
– Один момент, Трофимыч. – Петька схватился за пробку зубами.
– Дай-ка. – повторил Лазарь.
– Аха, Твахымыч, увзе из-дёт! – тянул пробку из горлышка Петька.
– Дай-ка!
Лазарь не крикнул, не шевельнулся, лежал, как лежал, с протянутой к Петьке рукой, только чуть надавил на слово усталым выдохом, дал понять, что терпение у него сейчас слабое и лучше ему, Лазарю, не перечить. Петька уловил угрозу давешней горячки, сунул в его раскрытую ладонь бутылку и отполз к кустам.
Лазарь приподнялся на локтях, посмотрел на рогатину, зажавшую протез, и снова лёг на спину. Потом вдруг выгнулся животом вверх, дал место размахнуться здоровой ноге и сильно, с кряком, ударил снизу ботинком по деревяшке протеза. Стесав клин буро-зелёной коры, она мягко выскочила из тисков. Лазарь пошевелил освободившейся ногой, поразмял её, затёкшую в долгом неудобном лежании, и тяжело встал.
– Ты чего, Лазарь Трофимыч, ты чего? – забеспокоился Петька, слабея от предчувствия.
Лазарь глянул сверху на маленького, помятого, словно изжёванного, Петьку и почувствовал – нет, ощутил – свою громадность и значительность, и пожалел, что это ощущение пришло в такой ненужный, постыдный момент. Злости не было, внутри было как-то нехорошо, но спокойно. Только подкатывала, как изжога, досада, обида на самого себя. И чем больше пьянел Петька от выпитого и от усталости, смявшей его после недавней борьбы с Лазарем, тем трезвее становился сам Лазарь. Он стоял почти вровень по высоте с деревцами, смотрел поверх них на взгорок, под которым и была облюбованная им с Петькой рощица. Там, на взгорке, на высокой, в три, четыре человеческих роста, жердине краснел флаг.
– Ты чего, Лас Трофимыч, ты чего? – как заведённый подвывал сбоку Петька. Он уже не верил в тяжёлое, давящее его спокойствие Лазаря, боялся этого спокойствия и извёлся в ожидании нового взрыва. – Ты чего, ёлки-палки, копишь-то?
Лазарь молча снял с ветки свой пиджак, одел его, перекладывая из одной руки в другую бутылку вина, и, сжав её за горлышко, как гранату, начал взбираться по склону, с силой втыкая в землю протез, чтобы удержать соскальзывающую по траве здоровую ногу.
– Лазарь Трофимыч! – крикнул вслед Петька.
Склон был пологий, ложбина, заросшая кустарником, неглубокая, и Лазарь, сделав шагов десять, был уже почти наверху.
– Ты дурак, Петьк, ты не поймёшь. –