Господь да благословит решение мое… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. Петр Мультатули
Читать онлайн книгу.
были видны фигуры заседающих; один из министров, стоя, говорил. Уже подали чай, когда вошел Государь, веселый, кинулся в свое кресло и, протянув нам руки, сказал: “Я был непреклонен, посмотрите, как я вспотел!” Передавая мне образок и смеясь, он продолжал: “Я все время сжимал его в левой руке. Выслушав все длинные, скучные речи министров, я сказал приблизительно так: Господа! Моя воля непреклонна, я уезжаю в ставку через два дня! Некоторые министры выглядели, как в воду опущенные!”»[105]
Казалось бы, все предельно ясно: Император Всероссийский, Верховный Главнокомандующий теперь уже прямо, без всяких оговорок объявляет своим министрам свою непреклонную волю. Долг и прямая обязанность членов правительства были немедленно принять эту волю к сведению и делать все, от них зависящее, чтобы помочь Царю успешно вывести страну из тяжелейшего положения.
Но на самом деле все вышло по-другому. Не успел Император Николай II уехать в Ставку, как в Совете министров начались делаться еще более радикальные предложения. Морской министр И.К. Григорович заявил, что раз уговоры на Царя «не подействовали», то надо обратиться к нему с письменным докладом, где изложить мнение Совета министров. Министр иностранных дел Сазонов в самых решительных выражениях одобрил это предложение Григоровича. Горемыкин заявил: «Значит, признается необходимым поставить Царю ультиматум – отставка Совета министров и новое правительство». Слова Горемыкина вскрыли истинный смысл слов Сазонова, имел ли он его в виду или нет, и вызвали у министра иностранных дел приступ гнева: «Его Императорскому Величеству мы не ставим и не собирались ставить ультиматума, – почти крикнул он. – Мы не крамольники, а такие же верноподданные своего Царя, как и Ваше Высокопревосходительство. У нас не бывает ультиматумов, у нас есть только верноподданнические чувства». Далее начались разъяснения, что означают эти «верноподданнические чувства», которые в устах царских министров выглядят довольно странно, если не сказать большего.
Министр внутренних дел князь Н. Щербатов: «Мы все непригодны для управления Россией при слагающейся обстановке… И я, и многие сочлены по Совету министров определенно сознают, что невозможно работать, когда течения свыше заведомо противоречат требованиям времени».
Государственный контролер П.А. Харитонов: «Если воля Царя не вредна России, ей надо подчиниться, если же вредна – уйти. Мы служим не только Царю, но и России».
Военный министр Поливанов, на слова Щербатова, что нельзя пускать Императора в заведомую опасность, заявил, что пускать его нельзя, «хотя бы пришлось применить силу».[106]
Обер-прокурор Святейшего Синода А.Д. Самарин: «Трудно при современных настроениях доказать совпадение воли России и Царя. Видно как раз обратное».[107]
Вообще все напоминало самый настоящий мятеж министров против своего императора. В ответ на эти речи Горемыкин спокойно разъяснял, что «для него Царь и Россия
Аврех А.Я. Указ, соч., с. 97.
Там же.