О первый ландыш! Из-под снега

      Ты просишь солнечных лучей;

      Какая девственная нега

      В душистой чистоте твоей!

      Как первый луч весенний ярок!

      Какие в нем нисходят сны!

      Как ты пленителен, подарок

      Воспламеняющей весны!

      Так дева в первый раз вздыхает —

      О чем – неясно ей самой, —

      И робкий вздох благоухает

      Избытком жизни молодой.

      Отсталых туч над нами пролетает

      Последняя толпа.

      Прозрачный их отрезок мягко тает

      У лунного серпа.

      Царит весны таинственная сила

      С звездами на челе. —

      Ты, нежная! Ты счастье мне сулила

      На суетной земле.

      А счастье где? Не здесь, в среде убогой,

      А вон оно – как дым.

      За ним! за ним! воздушною дорогой —

      И в вечность улетим!

      Пышные гнутся макушки,

      Млея в весеннем соку;

      Где-то вдали от опушки

      Будто бы слышно: ку-ку.

      Сердце! – вот утро – люби же

      Всё, чем жило на веку;

      Слышится ближе и ближе,

      Как золотое, – ку-ку.

      Или кто вспомнил утраты,

      Вешнюю вспомнил тоску?

      И раздается трикраты

      Ясно и томно: ку-ку.

      Знаю я, что ты, малютка,

      Лунной ночью не робка:

      Я на снеге вижу утром

      Легкий оттиск башмачка.

      Правда, ночь при свете лунном

      Холодна, тиха, ясна;

      Правда, ты недаром, друг мой,

      Покидаешь ложе сна:

      Бриллианты в свете лунном,

      Бриллианты в небесах,

      Бриллианты на деревьях,

      Бриллианты на снегах.

      Но боюсь я, друг мой милый,

      Как бы в вихре дух ночной

      Не завеял бы тропинку,

      Проложенную тобой.

      Помню я: старушка-няня

      Мне в рождественской ночи

      Про судьбу мою гадала

      При мерцании свечи,

      И на картах выходили

      Интересы да почет.

      Няня, няня! ты ошиблась,

      Обманул тебя расчет;

      Но зато я так влюбился,

      Что приходится невмочь…

      Погадай мне, друг мой няня,

      Нынче святочная ночь.

      Что, – не будет ли свиданья,

      Разговоров иль письма?

      Выйдет пиковая дама

      Иль бубновая сама?

      Няня добрая гадает,

      Грустно голову склоня;

      Свечка тихо нагорает,

      Сердце бьется у меня.

      Когда я блестящий твой локон целую

      И жарко дышу так на милую грудь, —

      Зачем говоришь ты про деву иную

      И в очи мне прямо не смеешь взглянуть?

      Хоть