Выслушав сбивчивый рассказ купца, хан задумался ненадолго, потом заговорил тихо, размеренно.

      – Ступай в град на холме. Узнай, сколько башен на стенах, сколько ратников на них. Сочти ворота и стражников, кои стерегут их. Разузнай, какие из них завсегда открыты: где свободно ходит люд торговый и ремесленный, а которые завсегда запорами скованы. Узнай, есть ли всадники в дозоре и где стоят.

      – Рязань град новый, маленький. Там чужака сразу заприметят, – жалобно заскулил купец.

      – Верно, говоришь. Поэтому, возьмешь немного своего товара в мешок. Продашь его в лавку по сходной цене.

      – А моя дочь? – голос купца дрожал, как и он сам. Ему не хотелось оставлять девочку у басурман. Боялся, что станется с нею. Страшился, что больше ее не увидит.

      – Она останется здесь. Без моего слова ее никто не тронет. Но помни! Если к закату третьего дня не воротишься – она умрет страшной смертью.

      Купец, давясь слезами, молчал, перечить не решался. Да и что толку возражать? И головы бы лишился, и дочь погубил.

      Солнце еще не поднялось, когда, издали взглянув на спящую девочку, купец отправился в город. Все время пути он ощущал на себе ледяной, колючий взгляд хана. Несколько раз оборачивался, пока виден был холм, за которым стоял стан басурман. Но на вершине никого не было. И неведомо было купцу, что несколько эргашей⁸ по лугам и перелескам сопровождают его. Лишь когда он добрался до крайнего дома деревушки, что примостилась возле городских стен, провожатые притаились в лесочке – ждать.