Где-то гремит война. Виктор Астафьев
Читать онлайн книгу.
сочувственно покачал головой, глядя на изможденного студента:
– Дурень! Скажи, нет?
Гаврила вернулся к товарищам. Трифон Летяга молча отжал штаны, куртку, портянки и, разбросав их на камнях, снова лег, вытянулся.
– Надо бы руки перевязать, Трифон! – несмело подал голос дядя Роман.
– Чего? – не понял бригадир и посмотрел на руки.
На суставах клочьями висела кожа, пальцы кровоточили. Трифон Летяга откусывал крепкими зубами лафтаки кожи и, сплевывая их, зло бросил одно-единственное слово:
– Дохлятина!
И хотя он вовсе не смотрел на Исусика, все поняли – это о нем.
Исусик натужно икал и, то и дело вытирая с лица слезы, которые градом текли от удушливой рвоты, с перерывами вопил:
– Первый, значит, сигаешь с бревен, первый! А люди тони, да?.. Вот… Сгинул бы… Отвечал бы…
– Замри, ты! – замахнулся на него всегда сдержанный и молчаливый Азарий.
Трифон Летяга буркнул:
– Не тронь его, Зоря. Он в Бога верует и в копейку, почти что святой, – и сердито добавил, показывая на бахилы, из которых текла вода: – Если еще раз увижу тебя на работе в этих клоподавах, голову оторву!
– Сыму, сыму, будь они прокляты! Сыму. – Исусик тут же начал развязывать ремни.
Илька сидел рядом с Трифоном Летягой, и никто не обращал на него внимания. По лицу мальчишки текли слезы. Он размазывал их рукавом, старался негромко шмыгать носом. Отчего плакал Илька, он и сам не смог бы объяснить. Он и старался не плакать, но слезы все равно катились и катились. Наверно, оттого, что сейчас ему по-настоящему сделалось страшно. Илька тоже сшиб на суставах кожу, должно быть, о камни или бревна, когда их расталкивал, но боли не чувствовал.
Трифон Летяга внимательно поглядел на Ильку, взъерошил ему волосы:
– Ну а плакать-то зачем? Э-эх, ты!
Илька приник к нему.
– Утонул бы так… Вон моя мамка насовсем утонула… Не шутка…
Рука Трифона Летяги дрогнула, он с трудом прокашлялся, легонько отстранил Ильку от себя и начал рывками обуваться, наматывая мокрые портянки. Обулся, встал.
– Ну, хватит сидеть, работа не ждет! Ты, – повернулся он к Исусику, – айда в барак, отлежись.
– А сам-то как же? – с поддельным участием спросил Исусик и быстренько начал собираться, соображая, уж после такого бедствия не обидят и за этот день насчислят ему зарплату, как и всем.
Бригадир зябко поежился, со свистом втянул воздух синевшими губами и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Вылакали вот водку! Сейчас бы стакашек не мешало. – И пошел впереди бригады, немного косолапый, кряжистый и строгий.
Люди двинулись за ним и принялись работать, разбирать следующий залом. И снова понеслась над рекой песня, и снова, бухая о камни, перевертываясь, сшибаясь, поплыли бревна вниз по реке.
Работа, работа, работа…
В сушилке плавал пар. Было жарко и душно. Илька часто выскакивал на улицу и тряс подол рубахи, чтобы охладиться. Чугунная