ГИПЕРБОЛА ЖИТИЯ. Владимир Анатольевич Маталасов
Читать онлайн книгу.
а, Иван Абрамыч? – поступило предложение от Манюни Чубчика. – Жарища-то ведь какой!
– Жарища-то, жарища! Я, может быть, тоже изнываю. Да вот, поди ж ты: никаких претензий к погоде не имею по той, стало быть причине, что в карманах моих одни сквозняки.
– Займём! – не замедлил согласиться Манюня. – Это нам не впервой.
– Вот и карты те в руки. Ты у меня большой мастер по части выдумок. Придумай, сваргань что-нибудь, этакое, и – займи.
– А вам слабо у своей бывшей?
– У кого? У этой Барракуды Ягуаровны Подколодной? Да я тебя умоляю! – Иван Абрамыч покрутил пальцем у виска и пропел: «Любовь без радости была, разлука будет без печали». Да это такая скверная бабёнка, скажу я тебе, что служу Советскому Союзу. Родила мне Робинзона, а за ним и Пятницу. Заруби себе на носу: муж и жена – это разноимённые полюса единого энергетического источника.
– Да-а, незавидна роль женщины в этом мире. У Робинзонов и Пятниц, как правило, от отца остётся отчество, всё остальное принадлежит матери. А в общем-то, что-то вы сегодня больно уж распелись, Абрамыч.
– А я всегда такой весёлый, – последовало пояснение. – Учись, покуда я жив. Никогда, ни при каких обстоятельствах не унывай, иначе жизнь теряет всякий смысл. Всегда блюди, блюдь соблюдая. А касательно пивка, так уж и быть: идём, угощаю. Только жажди, но не алчи.
В пивной было до тошноты душно и накурено. Непроветриваемое помещение источало запахи пивного разлива, копчёных и солёных морепродуктов, варёных раков и шашлыков. Молодые официантки разрывались между стойками, заполненными отдыхающей публикой. В воздухе висел общий гул, характерный для подобных заведений. Говорили и спорили обо всём и ни о чём, лишь бы говорить и спорить. Каждый старался что-то доказывать себе и соседу из области недоказуемого, молниеносно перескакивая с одной темы на другую.
Иван Абрамыч и Манюня очутились за пивной стойкой в компании двух садоводов-любителей, одного самоучки-изобретателя и одного молодого, словоохотливого, но ещё не определившегося. Последний в разговор почти не вступал. Он пристально следил посоловевшими глазами за перемещениями молоденьких официанток, отпуская в их сторону реплики непристойного характера.
– Ну ты только глянь! Девки так и ходют, так и ходют косяками, – слегка заплетающимся языком сделал «с ног сшибательное» открытие словоохотливый «не определившийся». Как выяснилось впоследствии, звали его Кешей. – Да не оскудеет рука дающего! – добавил он, когда подошедшей молоденькой официанткой была выставлена на столик очередная батарея пивных кружек с пенящейся жидкостью.
– Девушка, а девушка, – не унимался Кеша. – Меня переполняет море чувств. Бризантные свойства моей души позволяют мне, благородному рыцарю голубых кровей, улавливать источаемые вами флюиды любви.
– Я вся так и трепещу! – отозвалась та. – Ну, вот стой себе спокойно и улавливай. А любовь – это электрическая дуга между двумя разноимёнными полюсами. Нет дуги, нет любви…
– Абрамыч! – воскликнул Манюня. – Это ж нечто из твоей теории…
Тот