Воспоминания о будущем. Михаил Хазин
Читать онлайн книгу.
начинаются процессы, контролировать которые очень сложно, если вообще возможно. Если в каком-то месте, городе или феоде, кто-то начал делать колеса лучше и быстрее, чем в других местах, то предложение более дешевого и качественного товара консервативно-цеховую систему взрывает полностью. Грубо говоря, в рамках модели углубления разделения труда более развитая экономическая система разрушает менее развитую.
Эту тему мы здесь особо педалировать не будем, поскольку ее исчерпывающе описал в своей уже упомянутой выше книге Олег Григорьев; отметим только, что здесь мы уже можем более или менее четко объяснить феномен XVI в., да и античного Рима. Тогда дело было в том, что был создан внутренний спрос, который стимулировал процессы разделения труда. А в XVI в. в силу объективных проблем на севере Европы был сломан механизм, который запрещал разрушать внутрирыночные барьеры. То есть спрос был найден за пределами закрытых экономических систем.
Посмотрим на эту ситуацию еще с одной стороны. Приток испанского серебра (в фильмах о пиратах испанские галеоны перевозят исключительно золото, но на деле везли они по большей части серебро) из Южной Америки (300 т в год против 5 т, добываемых всей Европой до этого времени) вызвал, как мы уже отмечали в первой главе, в течение одного века шестикратный рост цен. По современным меркам это опять-таки была низкая инфляция – всего 1,8 % в год, – но для общества, тысячу лет (!) жившего в условиях стабильных цен, произошедшее действительно оказалось революцией. Но революцией цен, а не испанским экономическим чудом. Как же так получилось, что Рим смог конвертировать рост денежной массы в рост ВВП, а Испания умудрилась устроить только общеевропейскую инфляцию (согласно Мэддисону, подушевой ВВП Испании с 1500 по 1600 г. вырос только на 30 %) (рис. 15)?!
Динамика цен в Англии (не в Испании!) – хорошо видна революция цен с 1520 по 1650 г., цены выросли примерно в 6 раз; и что особенно существенно для наших рассуждений – видно начало промышленной революции (рост цен с 1780 г. примерно) и ее результат – снижение цен после Наполеоновских войн (с 1820 г.).
Рис. 15. Рост цен в Англии (совокупный и по отдельным агрегатам) в XIII–XIX вв.
Вот тут-то самое время вспомнить, что денежная масса – хотя и необходимый, но не достаточный фактор увеличения разделения труда. Рим тратил свой эмиссионный доход на содержание легионов, захватывавших все новые провинции и включавший в римский рынок все новые миллионы людей. А на что тратила свое серебро Испания (рис. 16, 17)?
Население Испании в 1600 г. составляло около 8 млн человек, население всех латиноамериканских колоний – не больше 5 млн, Южной Италии и Голландии – еще около 5 млн; в сумме – намного меньше Римской империи. Но что самое главное, экономическая связность этих территорий невысока (океанские перевозки еще слишком рискованны, в колонии отправлялись не пожить, а на всю жизнь), и единого экономического пространства они не образуют – в Испании свои законы, в Голландии свои, в колониях и вовсе приходится