Вторая жена. Евгения Марлитт
Читать онлайн книгу.
в коридор, осторожно отворилась, и в ней показалась старая кормилица, исправлявшая теперь должность кухарки.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, – сказала она почтительным, тихим голосом, – почтальон еще тут; он не хочет больше ждать.
– Ах, да! Я совсем забыла о нем. Ну, пусть он еще подождет, пока я выйду к нему. Дай ему чашку кофе на кухне, Лена!
Служанка ушла, а графиня вынула из кармана записку.
– Почтальону надо дать на чай, да по этой повестке мы должны уплатить сорок талеров. Реймские купцы до того дерзки, что высылают заказанное мною для свадьбы шампанское наложенным платежом!.. Заплати! – обратилась она лаконически к Ульрике, подавая ей счет.
Яркая краска разлилась по некрасивому лицу дочери.
– Ты заказала шампанское, мама! – воскликнула она с изумлением. – О Боже, и на такую громадную сумму!
Графиня Трахенберг злобно усмехнулась, показав при этом целый ряд искусственных зубов.
– Неужели же ты думала, что я стану угощать гостей на свадебном завтраке смородинной наливкой твоего собственного изготовления? Впрочем, как я уже говорила, я никак не ожидала такой бессовестности со стороны купцов, чтобы требовать немедленной уплаты денег, – она пожала плечами. – Теперь приходится, как говорят, faire bonne mine au mauvais jeu [Делать хорошую мину при плохой игре (фр)] и уплатить.
Молча отперла Ульрика письменный стол и вынула оттуда два свертка с деньгами.
– Вот все наше достояние, – сказала она коротко и решительно. – Тут тридцать пять талеров, но на них нам надо жить, потому что не в одном Реймсе отказывают нам в кредите: во всей окрестности не дают нам ни одного лота мяса без немедленной уплаты денег. Ты не можешь этого не знать, мама.
– Разумеется: моя мудрая дочка Ульрика довольно часто проповедует мне на эту излюбленную ею тему.
– Я вынуждена идти на это, мама, – спокойно возразила Ульрика, – так как ты часто забываешь, да, впрочем, это понятно, что наши кредиторы сократили цифру нашего годового дохода с двадцати пяти тысяч до шестисот талеров.
Графиня Трахенберг зажала уши и бросилась к одной из стеклянных дверей; все жесты этой величественной дамы напоминали избалованного ребенка. Она рванула дверь, хотела было выбежать вон, но вдруг остановилась, точно вспомнила что-то.
– Ну, хорошо, – проговорила она, снова хлопнув дверью, по-видимому, уже спокойнее, – только шестьсот талеров. Но позвольте же, наконец, спросить, куда они тратятся?.. Едим донельзя скудно, – какой-то нищенский суп; Лена кормит нас рисом, яйцами да молочными кушаньями до тошноты, а порции пекко, которыми ты ежедневно угощаешь нас, становятся все гомеопатичнее. К тому же я облеклась в этот вечный мундир, – тут она указала на свое черное шелковое платье, который вы соблаговолили подарить мне к Рождеству. Все, что могло сделать мою отшельническую жизнь сколько-нибудь сносной, новейшие французские книги, конфеты, духи – все это давно сделалось для меня недоступным… а потому я справедливо заключаю, что у тебя денег