РаЗтройÑтво. Даниил Мунин
Читать онлайн книгу.
и рассказывай».
– Пожалуйста! – вновь не вытерпел и уже вслух умоляюще произнёс Верба. Н. на секунду остановился и посмотрел вопросительно, но увидев состояние друга, не задавая вопросов, продолжил.
– Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, –
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
Н. сделал тяжёлую, удручающую паузу, и возникло ощущение, что всё на миг исчезло, всё застыло и ждёт. Всё боится и всё в обиде. Н. набрал воздуха в грудь, немного опустил глаза и, смотря исподлобья на всё вокруг, полушёпотом вновь протянул первые строки, как бы напрямую обращаясь к Вербе.
– Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
«Я ведь тоже непременно болен, может ВИЧ, может рак, может спидорак?», – внимание Вербы уже начинало рассеиваться, а в голову лезли глупые, абсурдные мысли. Наверное, прошла минута, а может и больше, только в это мгновение Верба весь как-то разом выпал из мира, из зимы и от друга и не слышал даже, что тот уверенно продолжает прочтение. Он удивлялся, почему одинок, и почему мысли всегда будто насаживаются, вспомнил официантку в баре и сразу подумал о том, что ноги промокли и надо будет сушиться. Н. что-то сказал, про какого-то одиночку у окна, потом про кресло чужое говорил, «ненужно и глупо страдал бессонницей» …
– Мирику? Это тот, который по ночам не спит? Ему всё что-то мерещится – миражи что ли? Или от слова «мир»? Что-то я не пойму…
– Ну вроде того, слушай, слушай! – несколько даже с досадой вымолвил Н.
– Может, с толстыми ляжками
Тайно придет „она“,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую, –
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
На этом моменте Н. оборвал, затих с некоторым лукавством в глазах, осмотрелся по сторонам, вроде что-то даже приметил. Обождал миг и вновь, но более проникновенно и уже с меньшим воодушевлением, скорее, со скорбью в голосе начал вопрошать:
– Не знаю, не помню,
Верба тоже начал что-то вспоминать, что-то неуловимое, но не мог определить, что именно. Н. уже меланхолично рассказывал о каком-то крестьянине, и Верба тоже начал думать о своём детстве.
– В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами…
«Да, так было у Есенина, а моё