Последний выдох. Тим Пауэрс
Читать онлайн книгу.
автобусы Управления пассажирского транспорта, громыхающие по размягченному жарким солнцем асфальту, и извечный запах дизельного выхлопа и озона, смешанный с легкой клубнично-сладкой отдушкой отбросов, в этот день сменился на совершенно непривычный дух далеких трав и раскаленных камней пустыни Мохаве.
И в мгновение, когда солнце спустилось к горизонту, вычертив на алом фоне четкие силуэты деревьев и баков нефтехранилищ, возвышавшихся на холмах к западу от Санта-Моники, гораздо больше, чем обычно, автомобилей вдруг принялось метаться из ряда в ряд, наезжать на дорожные бордюры, врезаться в фонарные столбы или газетные тумбы или катиться вперед перед красными сигналами светофоров и врезаться в бамперы остановившихся впереди машин, и множество бездомных в Восточном Л.-А., и Флоренсе, и Инглвуде поспешили укрыться под магазинные тележки со своим нехитрым скарбом и взывали кто к Иисусу, кто к ФБР, кто к дьяволу, кто к каким-то своим неведомым прочим божествам, а на Малхолланд-драйв все автомобили, направлявшиеся к западу, дернулись направо, потом налево, а потом снова направо, как будто их водители принялись раскачиваться в такт одной и той же песне, передававшейся по радио.
На Лонг-Бич, в переулке позади обшарпанного многоквартирного дома полураздетый пожилой толстяк вдруг содрогнулся всем телом, выпустил ручки видавшей виды тачки, которую намеревался закатить в открытые двери гаража, и холодильник, шатко лежавший на ней, свалился точно ему на ногу; на хриплые крики и ругательства выбежала тучная молодая женщина, и, после того как они общими усилиями освободили пострадавшую ступню, толстяк, тяжело дыша, велел ей бежать наверх и приготовить ему ванну – холодную!
На Бродвее небо потемнело и зажглись неоновые вывески – очень часто магазины носили японские и корейские названия, но больше всего надписей было на испанском языке, – и многие прохожие из торопливой толпы пешеходов опасливо поглядывали на беззвездное небо. На тротуаре, под вывеской старого театра «Миллион долларов» мужчина в рваной нейлоновой куртке и мешковатых камуфляжных штанах крепко стиснул зубы, сдерживая рвущийся из груди крик, и тяжело прислонился к одному из изящных фонарных столбов.
Его левая рука, которая весь день оставалась холодной, хотя от жары лоб у него был постоянно покрыт крупными каплями пота, вдруг потеплела, сама собой поднялась и указала на запад. Заскорузлой правой рукой он сдвинул повыше козырек бейсболки и, прищурившись, уставился в ту сторону, как будто рассчитывал рассмотреть сквозь кирпичную стену театра, перед которой стоял, что-то, находившееся за много миль, за Голливудом, в направлении Беверли-Хиллз, что-то…
…что-то внезапно возникшее: то ли зарождающаяся всепоглощающая мгла, то ли маяк, засиявший где-то в той стороне, куда только что опустилось солнце.
– Прибавь жизни, – прошептал он себе. – Боже, прибавь жизни!
Он заставил себя отлепиться от столба. Пробираться сквозь толпу с выставленной вперед рукой было весьма нелегко, но