Суетность мира. Вот ее полотна:

      Стекают краски, значит – не добротны

      Холсты иль руки, намешайте снова

      И лишь любовь поставьте за основу.

      И так, как будет; будет не неплохо

      Во имя жизни, все прочтения Еноха.

      Во имя судеб, чистоты касаясь душ,

      Находят люди и нежданно – компромисс.

      Себя уговорить куда сложнее;

      Привычки – страшный суд, чужое зелье;

      А рядом, уж понятно, наблюдают

      И видят, когда души болью тают.

      Картины, проза, музыка, стихи

      И человек – идет, забыв грехи,

      Оставив, искупив работой дня

      Все можно выдержать и сделать

      Сохраня, где мысли чистой место подберется

      И снова человек увидит солнце,

      Глазами, теми же, но уж живыми,

      И впишет жизнь – Вселенная, вновь имя.

      «Сизифов труд», пусть шутка прошлых дней;

      Я сберегла и берегу своих коней.

      Которые тогда, на злобу дней – хрипя,

      Но выносили все ж меня…

      Сегодня, под красивою попоной,

      Но так же быстро, с легкостью земной,

      Как в прошлые года и без напряга

      Уносят и не спеша, куда лишь надо.

      Захватывает дух, и радость льется,

      И солнце уже больше не смеется,

      Лишь с ясною улыбкой созерцает,

      Природа-матушка детей своих всех знает. (Эволюция)

      А я к тебе бреду и днем и ночью,

      И кажется, что силы на исходе.

      Забуду опыт старый – тот, что с болью,

      Он для души и тела лишь претит.

      Сказаниями полнится – земное

      И ничего бесследно не уходит,

      И наполняюсь чаще только новым,

      И любопытно, интересно, что же дальше?

      А дальше – жизнь, которая без края…

      Сегодня я ступаю осторожно;

      Могу себе позволить слиться с маем,

      Не маяться, понятно, тоже можно.

      О, эти мысли далеко уводят.

      Чем дальше, тем, понятно, интересней.

      И без мечты наивной строит время;

      Разрухе – нет, – сиянье в пыли звездной.

      Случится встреча, радостью богата.

      Туман однажды отошел от звездной пыли,

      И это в жизнь ведущая награда

      Видна была земным – так надо.

      Голос колокольчиком звенел

      И притягивал к себе живое;

      Подходил, конечно, кто был смел,

      Находя надежды на покой и

      И опять творить шел и искать,

      А бездушие от страстей личных

      Вдруг менялось на другой наряд,

      У прошедших – поменялись лица.

      Добротою зиждется земля,

      Коли мы земные в поднебесье,

      Свет любви несем, другим даря

      Без удушья, с чистотою вместе.

      Струйкой – небо,

      И здесь задержался Гольфстрим.

      Океанские дали,

      С