И то сказать, прошедшей ночью он спал весьма мало. После того как измученный дневными волнениями Анил заснул мертвым сном, к месту их ночевки явилась Марга, видимо, наблюдавшая за ними из кустов.

      Гревшемуся у костерка Хасте показалось, что за пределами выхваченного колеблющимся огнем круга чуть заметно шевельнулась ветка. Рыжий жрец мотнул головой, стараясь отогнать дремоту, но с той стороны послышалось настойчивое тихое шипение. «Ну конечно, – подумал он. – Марга или кто-то из ее девиц приползли проверить…»

      Он на всякий случай оглянулся, прислушался к ровному дыханию спящего, бесшумно встал и отошел в лесную сырую темноту.

      Накхини возникла у него за спиной, едва он сделал десяток шагов.

      – Все в порядке, ты доволен? – негромко спросила она.

      – Нет. Совершенно не доволен, – так же тихо ответил Хаста.

      – Отчего же?

      – Я попросил тебя сделать так, чтобы стражники мне не мешали разбираться с этим знатным мальчишкой. А ты как с ними поступила?

      – Но ведь они тебе не мешали? – холодно усмехнулась она.

      – Марга, вспомни. Я ведь сказал, что достаточно заманить их в воду, утащить одежду и увести коней. И пусть бы они бегали по лесу голые хоть до первого снега. С остальным я бы управился сам.

      – Ты и управился. Давно я так не смеялась!

      – А мне было вообще не смешно. Зачем ты убила воинов?

      Марга с недоумением поглядела на него:

      – Потому что они были воинами!

      – А если бы они были рыбаками, ты бы их пощадила?

      – Скорее всего. К чему убивать рыбаков?

      – Не понимаю, в чем разница!

      – Хаста, как это может быть непонятно? – спросила она с выражением высокомерного удивления, которое уже давно раздражало жреца. – Эти стражники были людьми оружия. Пусть скверными, а все же воинами. Погибли глупо, не разгадав западни, – но, считай, в бою. А ты предлагал опозорить их. Смерть куда лучше позора!

      – То есть ты еще оказала им честь? – хмыкнул Хаста.

      – Конечно. Я отнеслась к ним с уважением. Воин родится вновь и впредь будет повнимательнее. А позор – это клеймо. Жить с ним можно, но оно будет всегда жечь тебя. Ты никуда от него не уйдешь – так что и жить с ним незачем. Да и после смерти, прямо скажем, ничего хорошего не ждет…

      Она помолчала, затем продолжила:

      – Знаешь, какой худший позор для накха? Если враги возьмут его в плен живым и отрежут косу.