«Он никуда не ходит».

      Так ответил Дженкинс священнику.

      Так оно и есть на самом деле. А для чего ходить куда-то? Все, что тебе нужно, тут – только руку протяни. Достаточно покрутить диск – и можно поговорить с кем угодно лицом к лицу, можно перенестись в любое место, разве что не телесно. Можно посмотреть театральный спектакль, послушать концерт, порыться в библиотеке на другом конце света. Совершить любую сделку не вставая с кресла.

      Вебстер проглотил виски, затем повернулся к стоящему возле письменного стола аппарату.

      Он набрал индекс по памяти, не заглядывая в справочник. Не в первый раз…

      Пальцы нажали рычажок, и комната словно растаяла. Осталось кресло, в котором он сидел, остался угол стола, часть аппарата – и все.

      Кресло стояло на горном склоне среди золотистой травы, из которой тут и там торчали искривленные ветром деревца. Склон спускался к озеру, зажатому в объятиях багряных скал. Крутые скалы, исчерченные синевато-зелеными полосками сосен, ярус за ярусом вздымались вплоть до тронутых голубизной снежных пиков, вонзивших в небо неровные зубья.

      Хриплый ветер трепал приземистые деревца, яростно мял высокую траву. Лучи заходящего солнца воспламенили далекие вершины.

      Величавое безлюдье, изрытый складками широкий склон, свернувшееся клубком озеро, иссеченные тенями гряды…

      Вебстер сидел в покойном кресле и смотрел, прищурившись, на вершины.

      Чей-то голос произнес чуть ли не над ухом:

      – Можно?

      Мягкий, свистящий, явно не человеческий голос. И тем не менее хорошо знакомый. Вебстер кивнул:

      – Конечно, конечно, Джуэйн.

      Повернув голову, он увидел изящный низкий пьедестал и сидящего на корточках мохнатого марсианина с кроткими глазами. За пьедесталом смутно вырисовывались другие странные предметы – вероятно, обстановка марсианского жилища.

      Мохнатая рука марсианина указала на горы.

      – Вам нравится этот вид, – произнес он. – Он говорит что-то вашему сердцу. Я представляю себе ваше чувство, но во мне эти горы вызывают скорее ужас, чем восторг. На Марсе такой ландшафт немыслим.

      Вебстер протянул руку к аппарату, но марсианин остановил его:

      – Не надо, оставьте. Я знаю, почему вы здесь уединились. И если я позволил себе явиться в такую минуту, то лишь потому, что подумал: может быть, общество старого друга…

      – Спасибо, – сказал Вебстер. – Я вам очень рад.

      – Ваш отец, – продолжал Джуэйн, – был замечательный человек. Я помню, вы мне столько рассказывали о нем в те годы, когда работали на Марсе. А еще вы тогда обещали когда-нибудь снова у нас побывать. Почему до сих пор не собрались?

      – Дело в том, что я вообще никуда..

      – Не надо объяснять, –