Через двадцать минут бронетранспортер с семьей евреев под охраной двух солдат роты Бонке и грузовик пошли обратной дорогой, в объезд Ясино, в сторону районного центра. А сзади продолжали гореть хаты деревни Лоза, которая теперь значилась только на картах.

      Взводы унтерштурмфюреров СС Ромберга и Эбеля под общим руководством заместителя Бонке оберштурмфюрера Венцеля устроили побоище в деревнях Карчеха и Павлинка.

      Сам Бонке и команда полицаев Калача вернулись в райцентр в 12.20.

      Начальник полиции разрешил своим подчиненным отдых, взял двух человек, пересел в бронетранспортер командира роты. Калач и полицаи устроились вместе с еврейской семьей.

      Механик довел бронетранспортер до перекрестка Восточной и Береговой улиц, остановил его.

      Бонке приказал всем спешиться.

      Дальше евреев вели пешком. Баулы по приказу гауптштурмфюрера остались в бронетранспортере. Саквояж он нес сам. Вскоре все оказались в той самой хате, где старший полицай деревни Лоза докладывал обстановку Калачу.

      – Вот здесь вы пока побудете, – сказал гауптштурмфюрер. – Как, Годман, устраивает жилище?

      – Вполне, господин офицер. Но почему вы поселили нас здесь?

      – Об этом поговорим вечером. Тогда же вам доставят продукты, чтобы вы не сдохли с голода.

      – Почему так грубо, господин офицер?

      Гауптштурмфюрер взорвался:

      – Паршивый еврей, ты еще претензии выставлять будешь? – Но он быстро взял себя в руки. – Как я сказал, так и будет. Блюда из ресторана вам никто приносить не станет. Хотя если заплатите, то можно организовать и питание из «Мюнхена».

      – У нас не осталось денег. Только мелочь.

      – А ну давай сюда свою мелочь! – прорычал Калач, спохватился, взглянул на командира роты.

      Тот усмехнулся.

      – Оставь их, Мирон. Если у них и остались деньги, то советские. Тебе они нужны?

      – Я бы взял.

      – Нет! Позови охранников и представь их мне.

      Калач вызвал двух полицаев, которые курили у крыльца.

      Те зашли,