Толстый – спаситель французской короны. Мария Некрасова
Читать онлайн книгу.
должен сесть в Париже, а до Луары группа будет добираться автобусом. Ленка мечтала увидеть Париж, как все девчонки. Тонкий, как мужчина и как художник, предпочитал долину Луары. Потому что среди множества луарских замков есть Амбуаз, где, помимо прочего, долгое время жил великий художник Леонардо да Винчи. Говорят, там все сохранилось, как было при нем: обстановка, дневники художника, может быть, даже эскизы картин… Хотя в Париже – Лувр, тоже интересно.
В проход вышла стюардесса, заулыбалась, как теледикторша, и торжественно произнесла:
– Дамы и господа, наш самолет совершает посадку в международном аэропорту Орли. Просьба пристегнуть ремни и не курить. – Она повторила это еще на трех языках, чтобы до всех дошло, и удалилась.
Все дружно защелкали пряжками. «Подлетаем-подлетаем», – напевал про себя Тонкий. Ему не терпелось поскорее ступить на твердую землю.
– Буржуй! Буржуй! – кричала маленькая старушка из толпы встречающих. Тонкий подумал, что и здесь, в Париже, существует классовая ненависть. Прокатился человек на самолете, а в аэропорту его поджидает пенсионерка, которая на самолете прокатиться не может и за это обзывает человека «буржуем». – Буржуй! – не унималась старушка. Она смешно подпрыгивала и размахивала широкой деревянной лопатой, как у дворника.
– Сань, – Ленка потянула брата за рукав. – По-моему, это нас встречают.
– Где?
– Да вон же! – Ленка показала на старушку с лопатой. – Видишь, она нам машет, здоровается, и табличка у нее…
Тонкий еще раз посмотрел на старушку: точно! Дворницкая лопата на самом деле – табличка с надписью «Уткины», просто старушка ее все время вертит, а с обратной стороны табличка действительно похожа на лопату. И старушка – не такая уж старушка. В смысле, не пенсионерка – ей лет пятьдесят. И кричит она не «Буржуй», а «Бонжур!».
– Бонжур! – рявкнул Тонкий и стал продираться сквозь толпу к гувернантке.
– Так вот ты какая, мадемуазель Жозе-фу! – шепнула Ленка.
– Уткины? – с сомнением спросила гувернантка, когда они подошли к ней.
Тонкий с Ленкой закивали. Вблизи Фрёкен Бок выглядела нехрупкой: штангу, конечно, не поднимет, но поставить подростка в угол у нее сил хватит.
– Элен, – томно произнесла гувернантка, обращаясь к Ленке. – Элен, не смотрыте на меня так! Я не кюсачая.
Тонкий прыснул в кулак: вот оно, подлинное французское произношение. А Ленка-то мучилась, ломая перед зеркалом язык!
– Алекса-андр! – продолжала развлекать гувернантка. – Ничего смешнёва!
– Ай эм сорри, – смущенно пробормотал Тонкий. А Ленка заржала в голос.
– Разговорник возьми, разговорник возьми, – передразнивала она. – Алле, гараж, мы во Франции!
Фрёкен Бок растерялась окончательно:
– Камён на авт-обус! Шнеллер!
В автобусе уже сидела вся группа с Гидрой во главе. Гидра увидела опоздавших, покачала космами, сказала водителю: «Можно ехать». И они поехали.
Тонкий еще никогда не видел