Остаток ночи прошел быстро, и выспаться Альберт не успел. Встав рано утром, он тихо материл свою судьбу, так некстати вытолкнувшую на его жизненную дорогу одну наглую и глупую жрицу. Завтрак удовлетворения не принес, на постельные игры времени не оставалось.

      К совету старейшин Альберт готовился тщательно, вызвав личного слугу и долго прихорашиваясь перед зеркалом. В небольшое, отдельно выстроенное здание, в котором заседал совет, традиционно следовало являться в строгом темно-коричневом костюме и сапогах для верховой езды. И никак иначе – не поймут. Эльфы считались долгожителями среди остальных рас, и те, кто заседал в совете, редко были моложе трехсот лет. С возрастом, увы, характер всех этих старейшин сильно испортился, а потому приходилось считаться с их взглядами на жизнь, часто шедшими вразрез со взглядами Альберта.

      – То есть вы, ваше высочество, утверждаете, что нам стоит смириться со жрицей из людей? – в который раз повторил высокий, сухощавый, четырехсотридцатипятилетний эльф.

      Альберт подавил раздражение.

      – Именно так, почтенный Аристарх, – ответил он как можно более вежливо.

      – И у вас, конечно же, есть доказательства вашим словам? Вы же не думаете, что мы поверим вам на слово? – саркастически поинтересовался другой старейшина, пятисотдвухлетний Вольдемар.

      – Только ее сила и слова моих воинов.

      – В таком случае, полагаю, нам следует тщательно допросить ее, прежде чем выставить вон из нашего государства. Ваше высочество… – третий старейшина не договорил: под плотно закрытыми дверями зала, в котором проходило совещание, появился и начал проникать внутрь густой сизый дым.

      – Ваше высочество, – как будто обвиняя Альберта во всех проблемах эльфийского рода, с намеком произнес старейшина Аристарх, – вы не подскажете, что это?

      – Полагаю, ответ на ваши сомнения, почтенные старейшины, от кого-то из богов или самой жрицы, – оставаясь внешне спокойным, пожал плечами Альберт.

      «Что она пожелала на этот раз?» – мелькнула в голове последняя здравая мысль, а затем Альберт сделал глубокий вдох, и мир встал с ног на голову.