Что у Фемиды на весах. Размышления по поводу. Вадим Мраморнов
Читать онлайн книгу.
и присяжные, – прямое доказательство преступного прошлого Остапа. Как помним, четыре стула “ушли” в театр Колумба. Естественно, Бендер и Киса не могли туда не стремиться всей душой и телом. Вот эпизод у окошка администратора театра Якова Менелаевича:
“– Два места, – сказал Остап тихо, – в партере.
– Кому?
– Мне.
– А кто вы такой, чтобы я давал вам два места?
– А я все-таки думаю, что вы меня знаете.
– Не знаю.
Но взгляд незнакомца был так чист, так ясен, что рука администратора сама отвела Остапу два места в одиннадцатом ряду…
Когда все пропуска были выданы…Яков Менелаевич вспомнил: эти чистые глаза, этот уверенный взгляд он видел в Таганской тюрьме в 1922 году, когда и сам сидел там по пустяковому делу…” (л. д. 225).
Что ж, господа присяжные заседатели, данный факт неопровержимо свидетельствует о том, что Остап Ибрагимович был судим, исходя хотя бы из того, что тюрьма в уголовно-правовом смысле – это место отбывания наказания по приговору за совершенное преступление (современный УК РФ предусматривает заточение в тюрьму Статьями 56 и 58, причем, за совершение особо тяжких преступлений). Будем надеяться, что Бендер “сидел” (кавычки поставлены в том смысле, что если Бендер по камере и ходил, то все – равно – сидел) также по пустяковому делу.
А теперь рассмотрим восхитительную комбинацию, разыгранную Остапом Бендером по организации межпланетного шахматного конгресса в приволжском городке Васюки.
“В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман…
– Гроссмейстер О. Бендер! – заявил Остап, присаживаясь на стол. – Устраиваю сеанс одновременной игры.
Единственный глаз васюкинского шахматиста раскрылся до пределов, дозволенных природой” (л. д. 251).
Таким непринужденным образом “гроссмейстер” О. Бендер, знавший единственный ход пешкой е2-е4, вошел в доверие васюкинскому шахматному предводителю, обманув его относительно и своей личности, и цели приезда. Затем, как мы помним, гроссмейстер раскрыл перспективы преобразования Васюков, благодаря шахматам, конечно, в Нью-Москву с гостиницами, небоскребами, дворцами, мраморными лестницами и аэропортами, а Москвы, соответственно, в старые Васюки.
“– Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира. А впоследствии и вселенной…
– Всю организацию я беру на себя. Материальных затрат никаких, если не считать расходов на телеграммы.
– Сколько же нужно денег на… это… телеграммы?
– Смешная цифра, – сказал Остап, – сто рублей.
– У нас в кассе только двадцать один рубль шестнадцать копеек…
Но гроссмейстер оказался покладистым организатором. Упрятав деньги в зеленый походный пиджак…” (л. д. 255–256).
Приплюсуем тридцать пять рублей, вырученных соучастником Бендера Воробьяниновым от продажи билетов на лекцию гроссмейстера “Плодотворная дебютная идея”. Словом, Остап Бендер