Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. Т. Б. Радбиль
Читать онлайн книгу.
которая адекватно воспринята в поле читательских интерпретационных установок, сложившихся в XX в. Поэтому применительно к самому «художественному миру» текста – уже в модусе «текст» – «прототипический читатель» воспринимает как норму данного текста именно значимые отклонения от существующего в культурном коде стандарта.
В этом смысле подлинно «аномальным» (уже в модусе «текст»), видимо, нужно считать произведение, в коммуникативно-прагматическом плане не достигающее своей художественной задачи, не выполняющее адекватно своей апеллятивной, воздейственной функции: такие тексты мы и зовем «плохими», «скучными», «затянутыми» и даже – слишком «нормальными».
Глава II. Языковые аномалии в художественном тексте и язык Андрея Платонова
В отличие от Кафки, Джойса или, скажем, Беккета, повествующих о вполне естественных трагедиях своих alter ego, Платонов говорит о нации, ставшей в некотором смысле жертвой своего языка, а точнее – о самом языке, оказавшемся способным породить фиктивный мир и впавшем от него в грамматическую зависимость.
2.1. Обоснование концепции работы
В принципе возможны две альтернативные исследовательские стратегии анализа языковых аномалий в художественном тексте. Первая из них предполагает путь «от вида аномальности» или «от языкового уровня аномальности», т. е. имеет в перспективе задание некоего каталога аномальных явлений и иллюстрацию его примерами из произведений разных писателей. Такой путь, например, избрал В.З. Санников в монографии «Русский язык в зеркале языковой игры» [Санников 2002].
Как представляется, подобная стратегия, безусловно, является релевантной и может иметь несомненный научный эффект, но она оставляет в стороне вопрос о системной организации языковых аномалий и об их функциональной характеристике применительно именно к художественной специфике текстов – источников аномалий.
В этом случае будет нелегко увидеть принципиальное отличие аномалий языка в режиме эстетического употребления от аномалий языка в режиме обыденной коммуникации. Думается, что как раз с точки зрения внутриязыкового механизма аномальности эти два вида особенно не различаются: в художественной речи А. Платонова, Д. Хармса, А. Введенского и др. представлен максимально полный свод образцов, своего рода «тезаурус» всех возможных речевых, стилистических и грамматических недочетов и ошибок, которые знакомы любому школьному педагогу.
Вторая стратегия предполагает путь «от субъекта аномальности», т. е. целостный анализ в свете языковой аномальности – конкретного автора, конкретной художественной речи, в которой языковая аномальность принципиально и последовательно используется на всех уровнях как основное средство моделирования особого «художественного мира» и, в соответствии с этим, как основной прием текстопорождения. На этом пути мы уже можем трактовать разные виды аномальности с точки зрения