Парижане. История приключений в Париже.. Грэм Робб
Читать онлайн книгу.
тени и розовый свет, – вот почему лицо Шарлотты Корде выглядело разрумянившимся, когда ее голова была показана толпе. Это явление, которое наблюдали несколько тысяч человек, дало толчок официальному научному исследованию вопроса о сенсорной живучести, а так как мадемуазель Корде была красиво одета, как было принято в ее родном Кане, то появилась мода на кружевные нормандские шляпки без полей.
Мужчины и женщины, которые приехали на площадь в открытых повозках, продемонстрировали поразительное спокойствие. Несмотря на жестокие злорадные речи ярых республиканцев, едва ли найдется хоть один рассказ о том, что какой-то аристократ опозорил себя проявлением трусости. Слова тех, которые стояли на высоте десяти метров над площадью и смотрели вокруг себя на сцену хаоса, сдерживаемого солдатами в форме и самой архитектурой города, производят впечатление почти всюду:
– О, Свобода! Какие преступления совершаются от твоего имени! (Обращено к гипсовой статуе, возведенной на площади.)
– Пусть моя кровь скрепит счастье французов.
– Извините, месье. Я не нарочно. (Сказано палачу, которому наступил на ногу.)
Они ехали в самосвальных тележках из Консьержери (бывший королевский замок и тюрьма, расположенный на западной оконечности острова Сите недалеко от собора Парижской Богоматери. – Пер.) через реку по улице Сент-Оноре. Это было путешествие длиной около трех километров. Некоторые из них, вылезая из тележки и взбираясь по деревянным ступеням, впервые в жизни понимали, где они находятся и как они попали туда. В конце своей поездки по Парижу мадам Ролан попросила перо и чернила, чтобы записать последние минуты своего путешествия и «предать бумаге те открытия, которые она сделала на пути из Консьержери до площади Революции».
И хотя казалось, что королева молча размышляет и собирает все свое мужество, она временами замечала происходящее вокруг нее. Несколько свидетелей видели, как она изучает революционные надписи на стенах и трехцветные флаги, которые развевались из окон. Она должна была слышать полуденный выстрел пушки в Пале-Рояле. Когда повозка повернула с улицы Сент-Оноре на площадь, было замечено, что она смотрит поверх садов на дворец Тюильри. «Признаки глубокого волнения» увидел на ее лице официальный репортер.
С того выигрышного места город имел почти счастливый вид. Несколько из главных триангуляционных пунктов Вернике были видны с площади Революции, а еще несколько, если наблюдатель находился на возвышении, – купол Тюильри, северная башня церкви Сен-Сюльпис и вершина Монмартра. По какому-то необъяснимому замыслу изгиб Сены, казалось, выпрямился, так что глаз мог бы провести непрерывную линию вдоль дворцовых стен и реки до холмов за городом. Колоннады Тюильри, высокие дома, которые уходили на восток, и лавина облаков, лежащих на крышах, давали возможность представить себе: то, что казалось хаосом, созданным веками, было на самом деле моделью небесного города. Из центра площади можно было видеть далеко