Клады и кладоискатели. Сергей Андреевич Красов
Читать онлайн книгу.
осудили и отправили на каторгу.
На открывшееся наследство погибшего графа Головкина предъявили права сразу несколько дальних родственников, о которых никто ранее и не слышал. В результате всё имение было раздербанено по кускам.
Поселившийся в центральной усадьбе двоюродный племянник покойного графа был убеждённым сторонником жёсткой дисциплины в отношениях с крестьянами. Для начала он приказал выпороть всех крестьян без исключения (в том числе баб и девок) за то, что не уберегли графа. Специально привезённый им палач работал кнутом от рассвета до заката. Над деревней стоял постоянный вой.
Когда через месяц в Головкино появилась похудевшая Марфушка, жители деревни обвинили её во всех страданиях и несчастьях, доставшихся крестьянам. Чего только ей ни наговорили злые бабьи языки. Марфушка проплакала всю ночь, а под утро пошла на пруд и утопилась. Следующей ночью по непонятным причинам сгорел дом, в котором выросли они с Фёдором. Место, где был дом, со временем заросло бурьяном. Строиться на этом месте никто не решился.
Про Фёдора больше никто ничего не слышал. Скорее всего, сгинул на каторге. А может – сбежал и жил где-то под чужим именем? Кто знает? По крайней мере, за спрятанными монетами никто так и не пришёл.
* * *
2013 год
Бывшую барскую усадьбу возле деревни Головкино предложил «отработать» Серёга Светлый.
– Современная деревня Головкино, – объяснял он Седому по телефону, – «переехала» со старого места на полтора километра. Сейчас она находится на берегу озера. А там, где когда-то была усадьба и деревня возле неё, сейчас поле, которое каждый год перепахивают. Многие считают, что старая и новая деревни были на одном и том же месте, и барская усадьба была где-то под современными домами. Но это не так. Я с лупой сидел над картой Шуберта*. (Карты Шуберта – середина 19 века). Сравнил её со спутниковой, учёл все ручьи и овраги, короче – вычислил. В прошлом году мы с Серёгой там были. Усадьбу нашли, но поработать дождь помешал. Только вымазались как черти.
В этом году поле было засеяно озимой пшеницей. Её уже везде убрали. Только вот перепахали или нет – не знаю. Но, на худой конец, по стерне тоже можно ходить. В крайнем случае, переедем к Михайловке, это дальше – километра четыре. Там тоже интересно было бы походить.
– Как скажешь, начальник. – Седой, отработавший около двадцати лет в колонии особого режима, никак не мог отделаться от зековских выражений. – Поедем втроём?
– Тут ещё Игорь просится. Я тебе про него рассказывал. Нормальный парень, вроде. Возьмём?
Седой засмеялся:
– Я знаю, что с ненормальными ты долго не общаешься. Конечно, возьмём.
Про Игоря Светлый рассказывал, что у того особенная манера поиска монет. Он нацелен не на «потеряшки», как большинство, а на поиск кладов. Он убеждён, что места, где когда-то стояли дома, усадьбы, корчмы и церкви, уже основательно вычищены конкурентами. Поэтому отрабатывает прилегающую местность, вычисляет, где были бани, сараи, конюшни.