Механизм. Ублюдки тоже чьи-то дети…. Дмитрий Николаевич Астахов
Читать онлайн книгу.
тишину нарушало лишь потрескивание сырых сучьев в огне, в атласных от страха глазах танцевали языки пламени. Всем своим нутром люди жаждали оставаться забытыми вниманием этого огромного человека с добродушным усатым лицом.
Ближе всех к Луке оказался худой долговязый мужчина, с острыми коленями и локтями. На его лице тронутым непробудным пьянством живыми казались лишь глаза. Пока садисты мучили его немолодого собрата по несчастью, он всем своим видом старательно выказывал отсутствие какого-либо интереса к происходящему за спиной. Обернуться заставил выстрел. Мужчина неуклюже подскочил, но тут же сел обратно на корточки, обезумевший взгляд заметался по лагерю, споткнулся о распростертое тело на заиндевевшей прошлогодней листве. Пару секунд он бездумно разглядывал выеденное дробью лицо товарища, почувствовав на себе посторонний взгляд нехотя поднял глаза. В шаге от него нависала усатая физиономия. Лука подмигнул. В следующий миг над лагерем прогремел второй выстрел. Долговязый дрогнул всем своим спичечным телом, секунду с непониманием вглядывался в бесцветные глаза верзилы. Затем пальцы правой руки зашарили, точно огромное насекомое забегали по рваной, в чем-то вымокшей на животе фуфайке. Ноги мужчины подкосились, острые колени с силой ударили в истоптанную землю. Прижимая ладонью изодранную свинцом ткань, он медленно повалился набок, свернулся калачиком. Слуха оторопевших людей у костра коснулся тихий жалобный вой, сдержанный, будто не решающийся перерасти во что-то более жуткое.
Фома Егорыч интереса к происходящему не выказывал, отрешено разглядывал веселящиеся первобытным танцем языки пламени, о чем-то размышлял. Лишь через пол часа, со словами: «Ну что други, двинули…», Куль поднялся с бревна, пустой взор окинул стоянку, пал на тело с кровавым месивом вместо лица, прополз к корчащемуся у костра. Несчастный подтянул колени к груди, обнял их руками, стон теперь звучал как-то смиренно, покорно неизбежности, и совсем уж тихо, будто долговязый не желал досаждать остальным.
Несколько секунд над лагерем весело молчание.
– Ну что ж… в нашем полку убыло. – нарушил тишину сиплый голос Фомы Егорыча, – Не гоже товарищей в беде оставлять. Делите поклажу. – колючий взгляд пулеметной очередью прошел по жавшимся друг к другу теням.
Толпившиеся за костром как за последней преградой ожили, раскрашиваемые алыми языками безропотно потянулись к сваленным в кучу брезентовым мешкам.
– Что Лука? Придется сменить рацион. – проговорил Фома Егорыч без интереса наблюдая как лагерь приходит в движение, – Собери ружья.
– Опять консервы… – поморщился усатый, тихо бубня поплелся к расползающимся точно муравьи людям.
Закончили несчастные сворачивать стоянку под раздражительные окрики детины. Измотанные, серые от грязи, с пустыми, лишённым надежд глазами, люди сгибались под тяжестью клади, под стоны раненого выстраивались неровной цепью. Немногословный напарник Луки ходил взад-вперед