Маленькая девочка стоявшая рядом с крыльцом дома, увлеченно играла с таким же маленьким хорьком. Она топала на него ногой, тот тоже в ответ топал, подпрыгивая вверх, сразу всеми четырьмя лапами, и крутился вокруг нее юлой.

      – Эльга, – кричала ей мать, шедшая из сарая, с крынкой молока в руках, – опять кого-то подобрала?

      – Это не кто-то, это Рыжик, – ответила девочка, протянув свою руку к питомцу, что бы погладить, а тот, вместо того, что бы ее укусить, лишь обнюхал пальцы и позволил почесать себя по голове, лишь подняв ушки вверх, и внимательно смотрел на нее своими глазами-бусинами.

      Мать только покачала головой, и спокойно прошла мимо. Она уже привыкла, что никто из живности ее дочь не обидит, а она тащит всех в дом. Было в этом и хорошее. В сарае, когда приходила Эльга, коровы вели себя чинно, и не пытались прижать к стене ни ее, ни кого-то еще. А с ней одной такое бывало, и лишь кнутовище помогало от сильных ушибов. Ну а хорек? Хорек как хорек. Тоже хорошо, мышей не будет.

      – Пошли на обед, все накрыто, – позвала она дочь.

      – А Рыжика?

      – Старую миску найди, с отбитым краем. Я ему молока налью.

      Девочка побежала в подклеть за старой деревянной миской, а хорек прыжками пустился за ней.

      За обедом сидела большая семья, мать, Гита, отца звали Кувар, брат, Такай и сестры, Зарена и Тара. Эльга еще раз посмотрела ни них, поверх своей миски, закрыла глаза, и увидела опять темную полосу на груди Зарены. Вздохнула, и опять посмотрела в миску, доедая вареную рыбу, запивая простоквашей из деревянной чашки. Все поели, и девочка подошла к матери, и смотря ей в глаза, подергала за рукав платья.

      – Мама, послушай, с Зареной плохо. – говорила, смотря прямо в глаза Эльга, – Болеет она. Отведем ее к ведунье. А то вдруг горячка у нее? – попросила Гиту дочь.

      – Напридумывала опять. – нахмурилась женщина, – Хочешь к Каре сходить, в камнях ее покопаться?

      – Нет, – опустив голову, ответила Эльга. – Хотя посмотреть на камешки- это здорово, – вздохнула девочка.

      – Ну ладно, пошли сегодня к знахарке, – крикнула она Зарене, – И ты с нами пойдешь, – она посмотрела в глаза дочке, – узнаем, наконец, в чем дело.

      Гита приготовила подарки для Кары, и сложила все в лукошко. Оделись во все нарядное и Зарена с Эльгой, в провожатые взяли собаку со двора. Дом ведуньи был недалеко, но не в самом селении, знахарка объясняла, что с людьми рядом ей жить тяжеловато. И пошли они по тропинке, и иногда Эльга, играя с собакой, обгоняла мать. Цветы росли вовсю, и пчел было много, жаль только, что не одни пчелы летали в воздухе, и всеми нелюбимые комары, да и слепни попадались. Гита обмахивалась веточкой, отгоняя комаров, и дочери вели себя также, может быть, только махая гораздо сильнее. Вокруг дома колдуньи стоял плетень, почти в человеческий рост, и красивые резные ворота с калиткой, подарок, как говорила сама знахарка, одного излеченного ею человека, прикрывали вход во двор. Гита постучала в калитку, и как везде, залаяла собака, то ли приветствуя гостей, то ли показывая свою службу хозяевам дома. Вскоре послышался шум шагов, и заскрипел засов, открываемой калитки.

      – Привет, Гита. Рада тебе, и с дочерями пришла? Заходи.

      – И тебе здравствовать, Кара, – ответила Гита поклонившись, – проходите, – сказала она дочерям.

      Гости вошли во двор, Эльга привязала собаку, и Кара повела их в гости. Дом был обычный, из бревен, на высокой подклети с двускатной крышей. Крыльцо было богатое, изукрашенное деревянными резными кружевами. Они поднялись по лестнице в дом, и ведунья открыла дверь в горницу. Эльга жадно все оглядывала, надеясь хоть здесь увидеть небывалое. Но ничего такого- деревянные лавки по углам, стол, четыре светильника, два больших ларя для одежды и вещей, пара полок на стенах, со всякой всячиной, маленькими горшочками, серебряным ковшом, деревянными чашками, мисками и ложками.

      – Это тебе, – и Гита отдала лукошко хозяйке дома, – посмотри, что с Зареной. – и подошла к ведунье, оглянувшись на Эльгу, которая рассматривала камешки с знаками и принюхивалась к пучкам трав, лежащим рядом, – посмотри, сделай милость, что с младшенькой.

      Кара быстро кинула