Циклоп и нимфа. Татьяна Степанова
Читать онлайн книгу.
вместе.
А потом, уже после именинного обеда сын нанес ему тот смертельный удар – в самое сердце.
И словно бы сам не понял, что только что вонзил отцу в грудь острую сталь.
Пусть кинжала – призрачного – никто из домашних так и не увидел.
Было уже очень поздно – третий час ночи. Савва Стальевич Псалтырников пробовал уснуть, но не вышло. В животе бурлило, то и дело возникали острые спазмы. И тошнило все сильнее и сильнее. Поэтому, поворочавшись на кровати, он встал, надел брюки, свитер, накинул старую куртку, обул кроссовки и тихо, чтобы не разбудить семейство, вышел из дома – благо дом его этот бронницкий, новый – стоял прямо на берегу озера в живописном лесу. Почти два гектара угодий – особняк, гараж на пять машин, конюшня, гостевой коттедж и недостроенная баня с бассейном.
Когда его вырвало во второй раз, Лариса, его прежний верный секретарь-референт, а теперь просто экономка, развела ему «народное средство» – марганцовку в стакане и попросила выпить залпом. Домашним прозвищем Ларисы было Царица Савская – он ее так сам прозвал лет двадцать назад за надменный, неприступный внешний вид (впрочем, обманчивый).
А Циклоп (тоже домашнее прозвище) объявил, что залпом пьют что угодно, но только не этот розовый отстой.
Лариса в ответ объявила, что завтра утром (то есть уже сегодня) она повезет Псалтырникова в Москву в клинику Управделами президента делать полное обследование и анализы – «снова твоя печень, Савва, это реакция на жирный сладкий крем. Не стоило есть торт».
Ехать в клинику на обследование Псалтырников согласился. Ему надо было побыть хоть какое-то время вдали от дома, не встречаясь с сыном, чтобы обдумать сделанное им заявление.
Сейчас он ощущал лишь усталость и тошноту. И отупляющую слабость во всем теле. Он жадно затянулся сигаретой, вдохнул всей грудью ночной сырой воздух – пахло водой, мокрой листвой, илом, грибами… Пахло осенью… дачей…
Он решил дойти до скамейки, вкопанной на берегу, – где мангал, причал для лодки, где летом ставили шезлонги. Хотелось сесть, ноги что-то не держали.
Он сделал шаг и остановился как вкопанный.
Ему показалось… нет, это морок… это все тьма… безлунная ночь.
Ему показалось, что по воде прямо к нему медленно идет… плывет… нет, скользит над озерной гладью фигура.
Но нет, нет… никого там нет на Бельском озере! Гребцы байдарок и каноэ из сборной давно спят.
Он выпрямился и крепко уперся ногами в илистый берег. Ничего, это пройдет. Живот крутит…
Он смотрел на воду и вспоминал, как здесь, на Бельском озере, – давно, очень давно они летом в жару купались – он и его пятилетний сын. Жена сидела на берегу в тени. За ней тогда уже присматривала теща. Сын подрастал здесь, в Бронницах. А жена… она все меньше и меньше реагировала на него, на них, на все внешние раздражители. Словно уходила куда-то или замыкалась в раковину.
Он ясно видел сейчас лицо своей ныне покойной жены.
Он ни в чем перед ней не провинился.
Потом в памяти всплыло другое лицо. Другой женщины.
А вот перед