Последний из Первых Миров – На Границе Эпох. Алексей Андреевич Лагутин
Читать онлайн книгу.
Свои претензии мы без разбирательств направили против Краалий. Причем, именно общественно полезных.
Неприязнь и страх, что вызывало каждое наше движение, мы видели каждый день. Теперь, когда мы с братьями и Вильцедом вышли из дома, перепуганные нашим появлением люди снова разбежались кто куда. Не понимаю, правда, зачем они вообще собирались у нашего дома. Их было человек десять, а одеты они все были как рыбаки. У одного даже была удочка. Как раз он и остался стоять около дома. Как только мы его заметили, пришлось немного поторопить и без того быстрого Вильцеда, как раз уже начавшего на месте нам о чем‑то рассказывать. Это был Рыбак. Думаю, можно понять, что это за человек, приведя один простой пример: когда мы выходили из дома, нигде было не скрыться от палящего уже с самого утра алого солнца, но когда мы его заметили, тенью облака мгновенно накрыло весь наш поднебесный простор. Не то, чтобы мы его, Рыбака, и вправду боялись, но мы уж точно любили пошутить по поводу него. Говорят, он был человеком с такими странностями, что с ним никто всерьез не дружил, ведь одно его присутствие вгоняло в депрессию. Увидев его, нам только больше захотелось выпить, хотя изначально это хотелось делать лишь Френтосу, а я вообще пил редко, тем более хоть не с утра пораньше. Как говорил один старый друг Френтоса, Микола, когда‑то пытавшийся напоить нашу сестру чаем с женским возбудителем, "Я пью не много…А, у вас есть? – выпивает залпом столько, сколько я не выпил бы за день. – Я пью много, только когда есть много."
Увы, быстро скрыться из поля зрения кого‑либо на нашей "главной" дороге было уже как пару дней невозможно из-за дождей. Дорогу не размыло, а она, просто‑напросто, всегда представляла из себя смесь грязи, песка, присыпанного крупами и зерном, махоркой, кое‑где рыбой, и злостно досаждавшими родителям своими действиями, барахтающимися в ней детьми. Утопая в этом месиве по щиколотку, противно хлюпая и чавкая легкими замшевыми сапогами, на всякий случай надетыми мной для посещения Ренбира, я с трудом дотягивал ногу до ноги, и так же едва успевал за братьями и Вильцедом. Совсем скоро грязь вокруг должна была уже осушиться и закоптиться на солнце, но, увы, бледные, бархатные облачка не желали этого так просто допускать, скрывая за собой все еще оранжевый восходящий его диск.
Приятный влажный бриз разносился с моря, и кое‑где, по сторонам, кричали люди. Утро давалось нашему городку довольно тяжело, ведь караванами оттуда часто выходили повозки, следуя с грузами, запряженные гнедыми, но почти всегда старыми и дряхлыми лошадьми, в сторону порта. Суда пришвартовывались ненадолго, дабы не выбиваться из планов. Живший по соседству в кузнице старик, словно леший обросший всюду седыми волосами, плечистый и сухой, отгонял от плавильни, от которой и за версту, казалось, несло жаром, непослушных детей, пока их за шиворот не оттягивали родители. Завидя нас, старик взял кочергу, раскаленную докрасна, и весело помахал нам ей, радуясь, что мы, возможно, еще к нему сегодня заглянем.
– Здраве