Вечером, когда они уже удобно устроились на диване, Глеб даже чуть приобнял ее, и, не видя ее сопротивления, поцеловал.

      – Тебе лучше?

      – Да, – тихо произнесла она.

      Но он и так это знал. Она больше не бледнела, и у нее не дрожали руки, усталые взгляды из-под полуприкрытых ресниц, которые он принимал за волнение перед его жалкой персоной, тоже исчезли. Его радовало ее состояние здоровья. Впрочем, его состояние после значительных улучшений тоже не менялось в худшую сторону. Он, по уверениям Оникс, должен был быть уже мертвым, но он жил и совсем неплохо себя чувствовал.

      – Мое здоровье каким-то образом тоже поправилось.

      Оникс хмуро улыбнулась и передернула плечами, столько равнодушия было в ее взгляде, что горечь поднялась у него в горле.

      – Ты не рада? Ладно, все равно я не понимаю, почему я не умер?

      Наверное, он выглядел по-настоящему озадаченным, что девушка потрудилась объяснить:

      – Вероятно, твой иммунитет справился с заразой. Если ты не умрешь в течение этого дня, то ты останешься жить. Твоя болезнь перейдет из острой формы в хроническую. Ты так же будешь покашливать, но не будешь заразен и не умрешь.

      Глеб взволнованно привстал. Она сообщала ему о его излечении таким холодным тоном, как будто бы говорила о дешевой распродаже. Но он и не думал обижаться на девушку, его охватило всеобъемлющее чувство счастья. Он повернулся к ней.

      – Оникс, это же значит, что я свободен! Мы свободны.

      Оникс встала, и грубо толкнув его плечом, прошествовала к мини-бару. Он последовал за ней.

      – Нет никаких мы.

      Она резко повернулась к нему и просверлила его взглядом.

      – То, что я совершила глупость, впустив тебя в себя, ничего не значит. Завтра ты отправишься туда, куда твои глаза глядят. Мне надоело возиться с тобой. Раз ты не болен, ты мне уже не нужен.

      Его душа поежилась от ее слов, но тело не пошевелилось. Все-таки чему-то он у нее научился.

      – Они, а знаешь, что я скажу? Я многим пожертвовал ради тебя, и ты знаешь, что пожертвую всем. Ты от меня так не отделаешься. Я буду твоей тенью.

      Увидев в ее взгляде какую-то затравленность, он даже обрадовался.

      – Я навсегда с тобой, моя дорогая. Можешь начинать проклинать тот день, когда посмотрела на меня.

      Девушка открыла небольшую бутылку мартини и отхлебнула из нее порядочную порцию. Затем она красноречиво взглянула на него, словно пыталась что-то сказать взглядом. Но, будто передумав, отхлебнула еще,