Улисс. Джеймс Джойс
Читать онлайн книгу.
мне,– ответил Стефен.
Хват Малиган крутнулся на каблуках.
– Ну, ты невозможен!– воскликнул он и резко зашагал по кругу вдоль парапета.
Стефен остался где был, уставясь на мыс за гладью залива. И море и суша подёрнулись дымкой. Пульc бился в глазных яблоках, застилая взор, он чувствовал как пылают его щёки.
Из недр башни донёсся громкий зов:
– Малиган, вы наверху?
– Иду,– откликнулся Малиган.
Он обернулся к Cтефену.
– Смотри на море. Какое ему дело до обид? Плюнь на Лойолу, Кинч, пошли вниз. Англиец изголодался по ежеутреннему жаркому.
Голова его на миг задержалась у верхних ступеней—вровень с площадкой.
– И не впадай в хандру на целый день,– сказал он.– Что с меня взять? Кончай кукситься.
Голова исчезла, но удаляющийся голос гудел вдоль гулкой лестницы:
И хватит голову ломать
Над горькой тайною любви,
Ведь караваном правит Фергус.
Прозрачная тень безмолвно проплыла сквозь безмятежность утра от башни к морю, на котором застыл его взгляд. У берега и вдали зеркало вод побелело, взбитое рысью невесомых копыт. Бела грудь моря в тени. Три ударения вряд. Всплеск руки на струнах лиры сплетает аккорд из трех звуков. Белопенный взблеск слов-волн, прибоя слившегося с тенью. Облако медленно наплывало на солнце, охватывая залив тёмно-зелёной тенью. Она простёрлась под ним, чаша горьких вод. Песнь Фергуса: я пел её дома один, сдерживая долгие тёмные аккорды. Дверь в её комнату оставлена настежь: ей хотелось слышать как играю. Немой от ужаса и жалости, я подошёл к её кровати. Она плакала в своей истёрзаной постели. Из-за этих слов, Cтефен: горькая тайна любви.
А где теперь?
Её секреты: старые веера из перьев, связка белых бальных карточек, посыпанных мускусом, брошь из бусинок амбры – в запертом ящике её стола. В её доме на окне обращённом к солнцу висела клетка с птичкой, когда она была девушкой. Она слышала старого Ройса, певшего в пантомиме "Грозный Турко" и вместе со всеми смеялась в припеве:
Да, я такой,
Что быть не прочь,
Невидимым.
Призрачные забавы, расфасованные, с мускусным запашком.
И хватит голову ломать
Убрана прочь в природу, как и её игрушки. Воспоминания прихлынули в его понурый мозг. Cтакан воды из-под крана на кухне, ей для причастия. Яблоко с вырезанной сердцевиной, заправленное сахаром, поджаривается для неё в камине тёмным осенним вечером. Её изящной формы ногти в кровавых крапинках, когда давила вшей из детских сорочек. Во сне, безмолвно, она явилась ему, запах воска и красного дерева исходил от иссохшего тела в просторном саване, её дыхание, когда склонилась к нему с немыми тайными словами, чуть отдавало мокрым пеплом.
Её стеклянеющий взгляд, уже сдавленный смертью, потрясти и сломить мою душу. Только лишь на меня. Трепетная свеча – присветить её агонии. Мертвенный свет на вымученном лице. Всхрипы ужаса в её тяжком дыхании, все на коленях – молятся. Её глаза, в упор, на меня – повергнуть. Liliata rutilantium te confessorum