Доктор Шиндлер, плотный и румяный жизнерадостный толстяк, вошел в столовую. Одновременно раздался отдаленный грохот взрыва. Толчок бросил Шиндлера обратно. Со столов попадала посуда. Доктор ухватился за косяк, потом, восстановив равновесие, прошел мимо невозмутимо обедающих пилотов к столику, где сидел Джек.

      – Не помешаю?

      – Присаживайтесь, доктор. – Капитан поднял глаза, глядя, как Шиндлер укладывает на свободный стул средних размеров коробку.

      – Что это?

      – Бомба, молодой человек, – ответил доктор и улыбнулся. В этот момент станцию снова качнуло, еще один астероид ударил в защитное поле Базы.

      – Эти столкновения… – сказал доктор. – Еще немного, и придется устанавливать компенсаторы во всех помещениях и в коридорах. Корректоры курса не справляются. Кто бы мог подумать… Хороший человек был Додик, мир его праху, фрукты мне привозил, но вот после смерти столько хлопот доставил.

      – Глупо и обидно погиб, взорвался прямо на оси переходника. – Эндфилд снова отправил в рот очередную порцию обеда.

      – Джек, вы думаете, это “бешеная собака”?

      – А что это может быть еще? – удивился тот. – Комиссия высказалась однозначно.

      – Представьте себе, что некто подкладывает заряд в транспортный корабль…

      – Вы большой фантазер, доктор. – Эндфилд с улыбкой посмотрел ему в глаза. – Прямо как юноша. Шиндлер смутился и полез в коробку.

      – Фантазия – то, что делает жизнь более полной и насыщенной. А это последний дар Дрейзе, так сказать. – Он извлек из коробки пару яблок. -Это вам, молодой человек, берите, не стесняйтесь. Теперь долго не будет, – добавил доктор, выложив остаток фруктов себе и бросив упаковку в утилизатор.

      – Спасибо, доктор. – Джек положил их на тарелку и принялся за свой обед.

      – Молодой человек, молодой человек. Можно ли быть таким варваром? Стряпню нашего синтезатора невозможно есть, но никто не жалуется на мерзкий вкус пищи.

      – А по-моему, неплохо.

      – Еду должен готовить повар, со старанием и любовью, из натуральных продуктов. Только тогда она содержит силу жизни.

      – А я считал и считаю, что достаточно повторить все структуры и связи.

      – Но как вы повторите жужжание пчелы над цветами, летний ветерок, тихий ночной дождик, который поливал это яблоко?

      Крепкие белые зубы Шиндлера с хрустом впились в румяный бок.

      – Доктор, вы поэт в душе.

      – Да, это близко к поэзии. Жизнь плохо вписывается в категории машинного моделирования, двух и даже новомодной семиполюсной логики. Живое должно быть с живым. Взять большинство пилотов – они слишком напоминают свои аппараты по внутреннему содержанию. Никаких внутренних переживаний, атрофия чувств, только “Да” или только “Нет”, удручающая прямолинейность.

      – Пожалуй, в этом нет ничего плохого. Почему бы вам самому не попробовать полетать