– Ненавижу его за это, – мрачно сказала Бира, остановившись в дверном проеме. – В прошлый раз он точно так же исчез. Всех разогнал и просто исчез, даже пепла не осталось, словно весь превратился в чистую энергию. Ненавижу.

      Ирьена, несшая следом за учительницей свежее белье, заглянула через ее плечо и посмотрела на пустую кровать. Одеяло почти свалилось на пол, подушка, наоборот, полезла углом на стену, зато простыня ровная и гладенькая, словно на ней вообще никто не лежал.

      – Он умер? – тихонько спросила девушка.

      Лекарка обернулась и грустно улыбнулась.

      – Скорее ушел. Продержался, сколько мог, сказал, все, что считал необходимым и ушел. Боюсь, умер он еще несколько дней назад, а потом потихоньку пожирал свое тело изнутри. Он это умеет. Когда-то, в другой жизни, даже пугал этой способностью.

      Ирьена зябко передернула плечами и не стала говорить, что способность пожирать свое тело изнутри даже звучит пугающе. Хорошо хоть не чужое.

      – Он умер, а мы опять не заметили, – добавила Бира, шагнув в коридор и аккуратно закрыв за собой дверь. – Опять не заметили. А это плохо. Мелана говорила. Чем дольше держишься в неспособном жить теле, тем больше израсходуешь той силы, которая позволяет возродиться, и тем меньше времени на поиски следующего подходящего для перерождения. Но он же лучше знает. Отнеси белье обратно, здесь оно больше не пригодится.

      Ирьена кивнула и быстрым шагом ушла.

      А лекарка вздохнула, заковыристо обозвала умершего пациента, а потом гордо вскинула голову и отправилась сообщать эту нерадостную весть Кадмии Ловари. А она уже пускай «радует» всех остальных. Бира слишком устала, чтобы ходить и всем заинтересованным сообщать персонально. Она очень не хотела опять его отпустить и даже не попрощаться. Но он опять всех перехитрил.

      – Ну, хоть высплюсь теперь, – сказала она, дойдя до лестницы.

      Правда, стоило спуститься вниз и дойти до библиотеки, как мечты о том, что, наконец, выспится, растаяли. Растворились в шуме и всех перекрикивающем мужском голосе. И когда она открыла дверь, оказалось, что ее опять ждет работа – надо подлечить пленного мага, упрямого настолько, что пришлось насильно поить его зельями, подавляющими волю. Причем, несколькими порциями, потому что этот идиот все предусмотрел и выпил антидот. А теперь валяется зеленый, с отравлением и разумом практически вывернутым наизнанку. Так что лечить теперь придется и разум, и отравление, и последствия принятия, так называемого антидота – дряни попросту не дающей срабатывать лекарствам с примесью энергии, влитой магом, так быстро и правильно, как и им полагается. Любым лекарствам.

      – Этот идиот теперь, на самом деле, даже от поноса вылечиться не может, – злобно сказал один из молодых лекарей. – Даже в обычном стриколисте есть своя энергия, природная, и поэтому эта травка сейчас может быть не полезнее обычной воды. Что уж говорить о лекарствах сильнее.