Еще горит во мне огонь,

      Еще не тает снег,

      И я держу твою ладонь:

      Когда вдруг гаснет свет,

      Когда разводятся мосты,

      И нет пути назад,

      И ночь – заброшенный пустырь —

      Глядит в твои глаза.

      Пусть это будет как в кино,

      Как в предрассветном сне,

      Где ты в игривом кимоно

      Вдруг явишься ко мне.

      Нам не отказано в любви,

      Ей тысячи примет,

      Ее пытаюсь уловить,

      Когда вдруг боли нет.

      И, покидая рубежи,

      Смятенья, грусти, зла,

      Ты, если можешь, расскажи,

      Как ты меня ждала.

      И кимоно сползет на пол,

      Как все, что делит нас,

      И мы найдем с тобой глагол,

      Что нежность передаст.

      На стенку гляжу неподвижно,

      И взгляд мой тяжелый в сто тонн,

      Как будто за секцией книжной

      Таится застенчивый слон.

      Он спит там, уставший от света,

      Укутан в покорную тьму,

      И мысли мои и секреты

      Дарованы нынче ему.

      И снятся слону, по секрету,

      Не Африки сонный покой,

      А нежность ушедшего лета

      И вечность разлуки с тобой.

      И двое колец обручальных,

      И сказочность ласковых дней,

      И счастье тропинкой случайной

      Куда-то уходит по ней.

      И, светом твоим озаренный,

      Наивно влюбленный в мечту,

      Стою я один, отдаленно,

      Как будто прикован к кресту.

      И некуда, некуда деться

      От боли, нахлынувшей вдруг,

      И вновь не дано опереться

      На нежность протянутых рук.

      И знаю, не будет спасенья

      В забвенье, пришедшем извне,

      На стенку гляжу с сожаленьем —

      И слон мой не чудится мне.

      Стихов своих не пишем,

      Они приходят сами.

      Снежинками на крыше,

      Чужими голосами

      Поют о нас печально,

      Торжественно и нежно.

      Особенно ночами,

      Когда темно и снежно.

      О том,