Кричат не все.

      Обычно только

      мамочки,

      подружки,

      дочери.

      На этот раз

      кричала Летисия,

      подружка Шона,

      стоя на коленях

      и целуя его в лоб,

      когда замолкала.

      Как будто надеясь

      отчаянным криком

      вернуть его

      к жизни,

      остановить его кровь.

      Но, кажется мне,

      она поняла,

      что где-то внутри

      своего горя

      и отчаяния

      она целовала его

      на прощанье.

      только тихо стонала:

      Нет, только не он.

      Не мой малыш.

      За что?!

      Она нависла

      над телом братишки,

      как уличный фонарь,

      но только потухший.

      Сирены, сирены завыли,

      глуша, разрезая вокруг

      все звуки.

      Все, кроме криков.

      Ведь крики всегда

      звучат громче всех.

      И даже сирен.

      Легавые нас осветили,

      и все мы застыли на месте.

      Кто-нибудь что-нибудь видел? –

      спросил молодой полицейский.

      Так скромно, как будто

      он спрашивал это впервые.

      Ну, тут новичка сразу видно.

      Он искренне ставил вопросы,

      надеясь услышать ответы.

      Кто-нибудь что-нибудь видел?

      Я – нет, не видел, не слышал.

      А это сказал наш всезнайка,

      сосед по району Марк Эндрюс.

      Даже этот решил – будет лучше

      не знать ничего.

      выстрелы делают каждого

      глухим и слепым, и особенно,

      если рядом при этом имеется

      труп.

      Так лучше невидимым стать

      в такие лихие моменты,

      и это все знают отлично.

      И Тони тогда смылся прочь.

      легавые меня о чем-нибудь

      спрашивали,

      или же нет?

      Я ничего не слышал,

      только в висках стучавшую кровь,

      как будто меня окунули

      под воду.

      И я задержал дыханье.

      Может быть.

      Может быть, я хотел

      передать этот воздух

      Шону.

      Или каким-то образом

      оказаться

      с ним вместе.

      мы смотрим наверх и видим

      луну, большую и яркую,

      посылающую нам свой свет.

      От этого всегда становится легче.

      Как будто бы кто-то там, наверху,

      меня озаряет в темноте.

      Но только позавчера

      Шон

      умер,

      а луны в небе не было.

      Кто-то сказал мне однажды,

      луна исчезает раз в месяц,

      потом нарождается снова,

      и снова