Заварю себе кофе с жестоким кнутом,

      Чтобы сердце от боли взбесилось,

      Что б рвалось из груди и затихло потом,

      Словно жизнь мне всего лишь приснилась.

      Может, я и не я, может, ангел в раю.

      Может, белый, а может и черный.

      Захватил чью-то жизнь в человечьем строю

      И живу, и ничуть не зазорно.

      Что б сказал обо мне наш Великий Мудрец,

      Светлый лик преклоняя печально?

      – Там, на грешной Земле бродят тучи овец,

      Но ведь ты не овца изначально.

      Ты живешь чью-то жизнь, а обязан беречь.

      Ты грешишь, не скрывая бессилье.

      Терпишь груз, не жалея измученных плеч.

      Для чего я давал тебе крылья?

      Что ответить Ему, чем себя оправдать?

      Я давно никому не служитель.

      Лучше пламень в аду, чем в раю благодать.

      Да поймет ли безгрешный Властитель?

      Миллионы людей с Твоей легкой руки

      Расплодилось.

      Какая беспечность…

      Их так много теперь, но, себе вопреки,

      В дефиците у них человечность.

      Я не ангел и, слава Тебе, я не бес.

      Нет, конечно, я просто землянин.

      На секунду в душе в облик ангела влез,

      Закричав: – Что такое? Я ранен?!

      Говорят, что живу во грехе я, и пусть

      Не откроют мне райские двери,

      Проходя мимо Храма, в усы улыбнусь —

      Извини, но в Тебя я не верю…

      Я хожу по воде,

      Я над снегом плыву,

      Я везде и нигде,

      Я не жив, хоть живу.

      Мне б назад повернуть,

      К обжитой борозде.

      Не боясь утонуть,

      Я хожу по воде.

      Хватит присказкой жить.

      Начинаю Главу.

      Не боясь наследить,

      Я над снегом плыву.

      Смерть – основа основ —

      Прокурор на Суде.

      Не боюсь вечных снов —

      Я везде и нигде.

      Только б Время связать

      И рассеять молву.

      Не боюсь исчезать —

      Я не жив, хоть живу

      Отсижу на Земле свой положенный срок.

      Сколько мне присудили, не знаю.

      Но, уверен, как только шагну за порог,

      Вдруг пойму, что она мне родная.

      И никто не позволит остаться еще.

      День прожить бы, но как-то иначе.

      Просто, голову другу склонить на плечо,

      Откровенные слезы не пряча.

      А пока,