Он так красиво говорил,

      Что мое имя позабыл,

      Я думаю переживу,

      По всякому его зову.

      То котик ненаглядный мой,

      То соловей мне песню спой,

      То зайчик милый, дорогой,

      А он меня в ответ лисой.

      И так мы хорошо с ним спелись

      И праздники все пили, ели,

      И Светик он меня назвал,

      Я поняла, где он бывал.

      А завирал мне про работу,

      Что пашет каждую субботу,

      Но хорошо, я отомщу

      И его Гошей назову.

      А он смотрю безумно рад,

      Глаза неистово горят,

      «Я, как Куценко – идеал,

      О нем в журнале прочитал.

      И ты все по ночам читала,

      Меня все с ним сопоставляла,

      Отныне, Гошей, ты зови,

      Секс-символ выбил на груди».

      Но я, конечно, посмотрела,

      Изъяны в ней я углядела,

      «Но лучше я сама набью,

      Как сильно я тебя люблю».

      А я все ночи не спала,

      Цветочек посадила

      И заклинание прочла,

      «Вернись ко мне мой милый».

      И слышу топот у ворот,

      Неужто, он вернулся!

      Смотрю, но еле он идет,

      Но только он проснулся.

      Спросила: «Где ты пропадал?»

      Он: «В три девятом царстве,

      Царевну я себе искал,

      Ходил с драконом драться».

      «А где царевна?» – «У ворот,

      Так хороша собою,

      Дракон ее весь год берег,

      Затмила всех красою».

      А я все в зеркало смотрю,

      Ну да, я – страшновата,

      Мой принц, тебя вполне пойму,

      Верни меня обратно.

      Мне у Кощея хорошо,

      Никто не беспокоит,

      Яга, но молода еще,

      Но с Лешем хороводит.

      А ты красавицу веди

      И с ней располагайся

      Ешь, пей и ночку всю гуди

      И к черту отправляйся.

      Там тоже есть еще краса

      И нету там дракона,

      Чертовка очень хороша,

      А я теперь свободна!

      И ноты он опять соврал

      И сыграно все без души,

      В отчаянье он пребывал

      И гнев, и стыд в себе душил.

      Аккордеон не то слыхал,

      Пытался подобрать слова,

      Про горе он его прознал,

      Лишился он покоя, сна.

      Два года часа выжидал,

      Когда коснется вновь рука,

      Он с замираньем сердца ждал,

      Запала клавиша одна.

      И вновь по-старому звучит,

      И музыка его жива,

      От звуков тех душа парит

      И бьются в унисон сердца.

      Он ко мне и так, и сяк,

      Я воспламенялась

      И водой залил меня,

      Что же