Сказки в суфийском обучении. Идрис Шах
Читать онлайн книгу.
каждодневный опыт каждого обитателя нашей планеты независимо от уровня его культуры и общества доказывает, что у всякой вещи может быть множество применений, функций и смыслов, человек не переносит данный опыт на те случаи, которые – в силу какой-то мистики – он считает не подпадающими под это правило. Иными словами, человек может признавать, что у апельсина есть цвет, аромат, пищевая ценность, форма, фактура и т.д., и с готовностью согласится, что апельсин может иметь множество назначений в зависимости от того, с какой целью его желают использовать, зачем его рассматривают и что с ним делают. Но если вы рискнете предположить, что, скажем, обучающий рассказ имеет столь же широкий диапазон функций, фольклорный механизм оценки в нашем современнике заставит его сказать: «Нет, сказки существуют для развлечения», или, что-нибудь запутанное: «О да, конечно. А о каком функциональном назначении вы говорите: психологическом, социальном, антропологическом, философском?»
Никто ему не сказал, что существуют или могут существовать такие эффективные функции сказок и в таких сферах, которых он, возможно, еще не достиг или о которых не слышал, и даже не может воспринять их или хотя бы связно обсуждать, пока в его сознании не произойдет некий фундаментальный информационный процесс.
На подобные заявления можно услышать готовый ответ: «Вы умничаете». Тут стоит напомнить, что так ведут себя растерянные школьники, столкнувшись с чем-то, чего они не могут рационально объяснить или полностью понять.
В древние времена чай не был известен за пределами Китая. Слухи о чае дошли до мудрецов и до невежд из других стран, и все пытались представить себе, что это такое либо в соответствии с тем, чего каждому хотелось, либо в соответствии с тем, каким чай мог быть, по их мнению, сам по себе.
Король Инджа («Здесь») снарядил в Китай посольство, которое получило в подарок от китайского императора чай. Но обнаружив, что его пьют даже простые крестьяне, послы пришли к выводу, что он недостоин их царственного господина. К тому же они заподозрили, что китайский император вполне мог обмануть их, подсунув вместо небесного напитка что-нибудь совсем другое.
Величайший философ из Анджа («Там») собрал все, какие мог, сведения о чае и пришел к выводу, что эта субстанция действительно существует, но весьма редка и принадлежит к неизвестному порядку вещей. Ибо, разве не определяли его как: трава, вода, зеленый, черный, иногда горький, иногда сладкий?
В странах Кашиш и Бебенев люди столетиями исследовали и испытывали все травы, какие только им попадались. Многие из трав оказывались ядовитыми, что весьма их разочаровывало. Поиски этих людей не увенчались успехом, потому что в их страны никто, никогда так и не завез чайных кустов. Эксперименты же со всевозможными жидкостями тоже не дали результата.
На территории Мазхаба («Сектантство») процессия жрецов при исполнении религиозных обрядов провозила перед толпой верующих ларчик, наполненный чайным листом. Но никому