Тайны советской империи. А. Ю. Хорошевский
Читать онлайн книгу.
как запрос о финансировании главного печатного органа большевиков. Самыми «доказательными» следствие полагало телеграммы Евгении Суменсон Ганецкому: «Финансы весьма затруднительны, абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как прошлый раз. Карандашах громадные убытки, оригинал безнадежен, пусть Нюабанкен (вариант названия «Ниа Банкен». – Авт.) телеграфирует относительно новых 100 тысяч» и «Номер 90 внесла Русско-азиатский банк 100 тысяч».
На основании этих и других улик 1 июля 1917 года начальник контрразведки Петроградского военного округа подполковник Б. В. Никитин выписал ордер на арест 28 человек – верхушки партии большевиков во главе с Лениным. Но, как предполагается, удар был нанесен преждевременно. Министр юстиции Переверзев, давший по политическим мотивам добро на публикацию материалов, обвиняющих большевиков, фактически сорвал приезд в Россию и арест главного фигуранта этого дела Ганецкого – Суменсон успела его предупредить телеграммой: «Поездка теперь невозможна, послала письмо нарочным, когда смогу приглашу вас приехать, напишите, не откажите платить моему тестю двести рублей». Сама она, как и Козловский, была арестована, Ленин и Зиновьев сумели скрыться.
Парвус, не имевший возможности приехать в Россию, после июльских событий выпустил в Берлине брошюру под названием «Мой ответ Керенскому и компании», где, среди прочего, писал: «Я всегда всеми имеющимися в моем распоряжении средствами поддерживал и буду поддерживать российское социалистическое движение. Скажите вы, безумцы, почему вас беспокоит, давал ли я деньги Ленину? Ни Ленин, ни другие большевики, чьи имена вы называете, никогда не просили и не получали от меня никаких денег ни в виде займа, ни в подарок…»
Всего по делу большевиков следствие собрало 21 том материалов. Казалось бы, более чем достаточно, но уже в августе дело фактически стало разваливаться. Во Временном правительстве усилилось левое крыло, министром юстиции вместо Переверзева стал бывший адвокат Троцкого Зарудный, гораздо более мягко относившийся к большевикам. А сменивший его Малянтович, который, как помнит читатель, уже упоминался нами в связи с делом Николая Шмита, вообще заявил, что большевики неподсудны, поскольку действовали по политическим, а не уголовным мотивам. Многие из арестованных по этому делу были освобождены, в том числе и Суменсон. Убедительных улик против нее найдено не было, содержание телеграмм и движение денег она объясняла чисто коммерческими мотивами: согласно показаниям Суменсон, крупные суммы поступали ей от перекупщиков и снимались ею для перечисления в Стокгольм.
Вообще надо заметить, что, несмотря на громогласность обвинений следствия в адрес большевиков, доказательная база по этому делу была отнюдь не безупречна, а во многом просто малоубедительна. Косвенных улик сговора большевиков с немцами действительно было много, но прямых – практически не было. Так что если бы дело и дошло до суда, не факт, что оно было бы выиграно следствием. Но