От счастья хорошо заплакать,

      Смотреть на звезды и мечтать.

      Стихи кому-то посвящать.

      И получать взамен, как плату,

      Пощечину. Пускай, словесно.

      Но больно очень и нелестно.

      Она – как плата за любовь,

      С которой рифмовалась «кровь».

      Та, что на сердце запеклась.

      Любовь прошла и не сбылась.

      Разве ты не пойдешь посмотреть, как горят фонари,

      Что в реке, и в пруду, и легли у тебя на пороге?

      Разве хватит нам лампочки – той, что все утро горит,

      День в твой дом не пуская, и чтобы тебя он не трогал.

      Ты заснул, не увидев, как медленно падает снег.

      Все прикроет: грехи и огрехи, неловкость, ненужные страхи.

      Повернешься и что-то тихонько бормочешь во сне.

      В темноте подойду, улыбнусь, и твое одеяло поправлю

      Тихо спящему гляну в лицо: нет меня и во снах…

      А на улице день поднимается – белый, январский и ясный.

      Солью хрустнет снежок под подошвой. На все времена

      Будет все хорошо. Нет, все будет, конечно, прекрасно.

      Пробегу я дождем по твоим тротуарам пустым.

      Посмотрю я на город с небесной ночной высоты.

      Потеряю я счет дням, с тобой навсегда прожитым.

      И припомню то время, когда я не знала, кто Ты.

      Уходя от судьбы, за собою сжигала мосты.

      Вспоминала я снова знакомый мне страх темноты.

      Разговор был с тобою последний совсем непростым,