Поют соловьи… Ах, как птицы поют!

      Вокализ

      Окна её квартиры на последнем этаже высокого дома выходили на восток. Она просыпалась вместе с солнцем, шла на кухню, ставила один из любимых дисков и варила кофе, так начинался день. Музыка была разной, но последние две недели звучала только одна – «Вокализ» Сергея Рахманинова. Она любила, когда это произведение исполнялось без голоса, только музыка – невыразимо нежная и бесконечно грустная…

      Она стояла у окна, диск солнца только показался на горизонте, освещая и окрашивая небо во все немыслимые оттенки и цвета красного, и жёлтого, и зеленоватого, и немного фиолетового… Она смотрела на восход, но не радовалась великолепной картине, и слёзы текли по её щекам. Так продолжалось уже две недели, каждое утро – «Вокализ», рассвет и он… он, который поступил с ней так жестоко. Разве так можно? Неужели всё это было? За что, Господи? Кофе опять убежал. Слезинки скрипки капали и испарялись с раскалённой плиты… «Я была радостна, я пела, танцевала, прыгала от счастья, я была воодушевлена, я хотела жить…»

      ***

      Та сентябрьская ночь на берегу большого озера среди северных хвойных лесов была необычно тёплой и ясной. Они разворошили стог сена, стоящий на поляне вблизи озера, расстелили сухую душистую траву на тёплую землю и накрылись его большой телогрейкой. Пахло свежестью близкой воды, сеном, хвойными ветками и сосновой смолой. А над ними в Божественной красоте Мироздания распахнулось всё небо миллиардами звёзд, ярких, ослепительно недоступных, далёких и близких.

      – Протяну руку, и звезда в моей ладони, – он обнял её, прижал к себе, – ты – звёздочка моя ясная.

      – Смотри, вспыхнула яркая маленькая точка, вот здесь, слева от Большой Медведицы.

      – Я видел.

      – Звезда упала, ещё, ещё, ещё… звездопад!

      – Звездопад! Я загадал.

      – И я загадала.