Что делать?

      Он не протянет здесь до утра.

      Протянет ли хотя бы еще час?

      Тем более, кто сказал, что утром его точно спасут? Это могло быть далеко не так. Егор попытался заставить мозг работать. Попытался заставить двигаться оцепеневшие там шестеренки. А в мозгу засела только боль и мольбы о спасении. И еще, конечно, мысли о еде…

      Егор очень, очень хотел есть! Пить он хотел тоже, но есть хотел гораздо больше. Не только потому, что так и не смог поужинать, но еще и потому, что Егор имел привычку заедать свои неприятности и печали. Чем он был несчастнее, тем больше хотел есть. Как-то раз, например, после ссоры с матерью, которая пыталась говорить с ним о компьютерных играх, он съел целый торт. Просто пошел в магазин, купил торт и съел его целиком.

      Сейчас бы он не ограничился одним тортом. Он съел бы несколько.

      Егор вспомнил о тушеном мясе с картошкой, которые уже, наверное, давно готовы.

      Гребаный хлеб!

      Гребаные эклеры!