Кэл Лайтман: Эмоции проявляются одинаково и у домохозяйки, и у террориста-самоубийцы. Правда написана на наших лицах.

      Джиллиан Фостер: – Звонили от премьер-министра Узбекистана – они хотят, чтобы мы дали лекцию их чиновникам.

      Кэл Лайтман: – Пусть перезвонят, когда у них будет Конституция. Настоящая.

      Джиллиан Фостер: Часто вопрос не в том, лжет ли кто-то, вопрос в том, почему.

      Помощник прокурора: – А я думал, что все отводят глаза, когда лгут.

      Кэл Лайтман: – Нет, это миф. Обычно люди поддерживают зрительный контакт. Хотят знать, верите ли вы их лжи.

      Кэл Лайтман: Да-да, и руки подальше от носа. У мужчин там возбудимая зона, которая чешется, когда мы что-то скрываем.

      Риа Торрес: – Всегда говоришь правду?

      Илай Локер: – Всегда.

      Риа Торрес: – И как ты в постели?

      Илай Локер: – Так себе.

      Риа Торрес: – Так себе – это лучше, чем обычно.

      Кэл Лайтман: Мы все платим за секс так или иначе. Проститутки хотя бы сразу называют цену.

      Кэл Лайтман: Язык тела не врет, даже если тело уже в могиле.

      Кэл Лайтман: – Правда делает тебя свободней.

      Джиллиан Фостер: – Кстати о правде, у тебя еще осталась та записка? Заберу ее к себе в кабинет.

      Кэл Лайтман: – Ты прямо как хомяк, тащишь все в нору.

      Риа Торрес: – Вы врете напарнику про ее мужа, врете людям, которые нас наняли. Во что же теперь верить мне?

      Кэл Лайтман: – Верь в то, во что захочешь, так поступают все остальные.

      Кэл Лайтман: – Что видишь?

      Джиллиан Фостер: – Скептичного эмоционально отстраненного ученого, одержимого гримасами.

      Кэл Лайтман: Неприятная правда, человек смертен, усы у женщины – три вещи, которые все игнорируют.

      Риа Торрес: – Вы хотите сказать, я считаю его виновным потому, что я женщина?

      Кэл Лайтман: – Я, Дарвин и две тысячи лет эволюционной биологии.

      Джиллиан Фостер: – Думаю, доктор Лайтман хочет сказать, что нельзя позволить стереотипам влиять на суждения.

      Кэл Лайтман: Сплошные ошибочные суждения. В этом проблема талантливых людей – они многое пропускают.

      Джиллиан Фостер: – Радикальная честность – это когда говоришь все, что приходит в голову?

      Илай Локер: – А как иначе быть честным?

      Кэл Лайтман: Такова природа человека – если есть кнопка, надо нажать.

      Кэл Лайтман: Отсутствие эмоций так же важно, как их наличие.

      Риа Торрес: – Спасибо. Я увидела тебя с лучшей стороны.

      Илай Локер: – А я никогда не спал с латинской женщиной.

      Риа Торрес: – Не наглей.

      Джиллиан Фостер: – Пельмени с курицей?

      Кэл Лайтман: Нет, спасибо, я не ем мяса, которого не вижу.

      Кэл Лайтман: Генеральный директор, а врать не умеет.

      Риа Торрес: – Вы накачали ее валиумом, чтобы она соврала?

      Кэл Лайтман: – Факты не должны мешать истине.

      Илай Локер: Русские шпионы? Что дальше? Duran Duran, штаны-парашюты? Обожаю восьмидесятые.

      Эмили: – Эй, ты это видел?

      Илай Локер: – А, эти фото, наверное, были сделаны в восьмидесятых. Твой отец был тогда в Марокко, доказывал свою теорию об универсальности эмоций.

      Эмили: – Теорию? Смеешься? Он укурен.

      Илай Локер: – Точно. В полной укурке.

      Илай Локер: – Ну, тебе 15. По статистике это лучший возраст для алкоголизма, наркотиков, венерических заболеваний…

      Эмили: – Да уж, ты знаешь, как убить дух бунтарства.

      Илай Локер: – С другой стороны, по статистике, ты, скорее всего, погибнешь в автокатастрофе, когда за рулем будет какой-нибудь твой друг.

      Кэл Лайтман: – Ничего себе, 94 процента. Ощутимый прогресс. Интересно, что изменилось?

      Риа Торрес: – Я скажу только одно – ее убили за день до того, как она сдала этот тест.

      Эмили: – Он не разрешает мне развлекаться.

      Джиллиан Фостер: – В смысле пригласить домой сто человек, чтобы соседи вызвали полицию?

      Эмили: – Да, в этом смысле.

      Кэл