Девочка на шаре. Марина Друбецкая
Читать онлайн книгу.
неловкость, стоя в пыльном дорожном платье под прицелом хмурого недовольного взгляда Ожогина. – Да и отдохнуть надо. Я ведь тут к синематографу приобщилась. Снялась в новой фильме… – Зарецкая внезапно умолкла, спохватившись, что едва не совершила бестактность. Упоминать имя Эйсбара при Ожогине – да что она, совсем ума лишилась, дурная баба? – Впрочем, и фильма, и роль пустяшные. Это что? Вишневое варенье? Попробую с удовольствием. – Она уселась за широкий чайный стол. – А ты, я слышала, батюшка, студию строишь? – повернулась она к Ожогину. Тот кивнул. – Дело хорошее. Ну, свозишь меня, покажешь. По Москве уже ходят слухи о твоей студии. Говорят, новый Холливуд хочешь возвести.
– «Новый Парадиз».
– Как скажешь. А я ведь сюда не одна ехала. Был у меня в соседнем купе знаменитый сосед. Граф Алексей Николаевич Толстой. Всю дорогу твердил, что хочет для синематографа писать. Вот бы тебе, батюшка, такого сочинителя для твоих сценариусов. Цены бы им не было. Граф остановился в «Ореанде», в лучших нумерах. Почитай, целый этаж занял. Барин он и есть барин, – болтала Зарецкая, прихлебывая чай и ворочая ложечкой в розетке с вишневым вареньем.
– Цены бы им не было… – задумчиво проговорил Ожогин.
– А цена, думаю, будет немалая, – отозвался Чардынин.
– А вы, Нина Петровна, стало быть, с графом на короткой ноге? – спросил Ожогин.
– На короткой, батюшка, на короткой. Еще покойный муж с ним дружбу водил.
– Не представите меня графу?
– Представлю, отчего ж не представить.
– Так мы можем устроить ужин, прямо здесь, на веранде. Когда ему и вам, любезная Нина Петровна, – он склонился над ее рукой, – будет угодно.
Ужин устроили через три дня. На террасе накрыли стол а-ля рюс. Капустная кулебяка и громадный пирог с грибами помещались в центре. Их окружали хрустальные вазочки с икрой – красной и черной, белужьей, зернистой, – белыми солеными грибками, соленьями, моченьями, отдельно на длинных блюдах с золотой каймой располагались копченая лососина, балык, селедочка, окольцованная луком, фаршированный осетр. На горячее предполагался поросенок с гречневой кашей. На десерт – печеные яблоки и клюквенный кисель. Настойки – свои, домашние. Коньяки – французские. Вина – немецкие, с берегов Рейна. Граф был велик ростом и телом, импозантен и расположен к беседе. Кушал хорошо. Нахваливал кулебяку. Впрочем, все остальное – тоже. Время от времени встряхивал головой и театральным жестом откидывал назад прядь длинных волос, падавшую на лоб. Тосты провозглашал громогласно, и все за искусство. Зарецкая держалась несколько в тени, давая Ожогину возможность самому вести беседу. Ожогин рассказывал про демонстрацию нудистов. Граф изволил смеяться. За чаем Ожогин приступил к интересующей его теме.
– А не хотелось ли вам, Алексей Николаевич, написать что-нибудь для синематографа? – спросил он.
Граф откинулся в кресле, надкусил пряник.
– Думал об этом, уважаемый