Хромов проснулся от холода и трескучего грохота отбойного молотка где-то вдалеке. Разлепил глаза и сразу сморщился от электрического света, поёжился, сжал губы. Он не чувствовал правой руки: она затекла под головой, и всё тело ломило из-за неудобной позы. За окном уже светло и хмуро, но в кабинете горел свет. Форточка открыта: видимо, поэтому холодно, и именно поэтому здесь слышны звуки дорожного ремонта.

      Отвратительно, подумал Хромов. Он ненавидел, когда в дневное время в кабинете горел свет.

      Из окна пахло зимней свежестью. Обычно здесь пахло сыростью и перепрелыми листьями. Видимо, сегодня наконец пошёл снег, который, впрочем, уже вечером наверняка снова превратится в чавкающую под ногами жижу.

      Он не сразу понял, что заснул прямо у себя на рабочем диване. Не вставая, потянулся рукой к телефону, лежащему на полу, включил, посмотрел на время: 9:46.

      В одиннадцать уже начнутся приёмные часы.

      Чёрт.

      Лучше бы вообще не просыпался.

      Он снова положил голову на диван, не выпуская из рук телефон, и вздохнул. Разблокировал экран, глядя на него одним прищуренным глазом: четыре пропущенных звонка от жены, десять сообщений в «Телеграме».

      Последнее: «О’кей, наверное, ты опять вырубился на работе. Напиши, как проснёшься».

      «Да, дорогая, ты права, именно так, и именно вырубился», – подумал он, но не стал ничего писать, отложил телефон в сторону и снова прикрыл глаза.

      Скоро Новый год. Он возьмёт жену и дочь, и они поедут в Волочаевку. Отдыхать от всей этой херни.

      Так, нет, надо всё же вставать.

      Он помнил, что засыпал с тяжёлыми мыслями. Сегодня должно быть что-то неприятное, сложное, гнетущее, что-то, с чем он одновременно хотел и не хотел сталкиваться.

      Ах, да. Трудный пациент. Он должен прийти первым. Уже в одиннадцать часов.

      Именно из-за него он вчера так поздно уснул. К трудным пациентам надо готовиться заранее. Особенно к таким.

      Он неторопливо встал, застегнул помятую рубашку, сделал несколько шагов до кресла, нацепил на нос очки и уселся за компьютер.

      Мимоходом заглянул в маленькое зеркало, стоявшее на столе. Господи, ну и рожа.

      В тридцать восемь лет необязательно выглядеть на пятьдесят, сказал он себе. Ну что это за короткие седые волосы