Козны. Николай Алексеевич Ивеншев
Читать онлайн книгу.
выкинули на помойку.
– Ёра – веселый человек, ну и дуэлянт, как Бурцов.
Мне подумалось, что хозяин грустит, повторяя: «ёра, ёра».
– Не переживайте, Ваша Лена в красном сарафанчике находится сейчас в кафе близ Дома журналистов, заказала два национальных блюда таратор и баницу. И Ваша Лена перебирает телефонные буковки, пишет, что она по-прежнему вас любит. Потом удаляет эти буквы. Напишет – удалит. Напишет – удалит.
– Наверно, сомневается. А потом… Таратор? Что это? Вроде русской окрошки?
– Так точно, – я вытянулся.
И добавил:
– Вначале протараторит, и вслед побанится.
В МЕДВЕЖИЙ УГОЛ
На обитом зеленым сукном столе, вроде биллиардного, только без бортиков, возлежали два конверта. В первом была та самая записка, найденная в книге «Денис Давыдов. Библиотека поэта», во втором – письмо от Лены Бузаевой. От жены.
В нашем царстве-государстве еще существовала почта для бумажных отправлений. Ее оставили для тех, кто скучает по натуральному, древнему миру. Эта почта была дорогой, и она дорожала с каждым годом. За блажь полагалось платить.
Меня будто заколдовали. Я время от времени открывал конверт с письмом Лены. Перечитывал его. Лена писала о своем отдыхе. Весело, не сердито. Мне нравился стиль. Потом я складывал письмо вчетверо. И опять засовывал в конверт.
Какой-то морок.
Минут через пять я снова вынимал и читал Ленино послание… Я ловил себя на абсурдной мысли, что боюсь, а вдруг это послание с «поцелуем» в конце исчезнет, растворится в общей нашей бузе. Вон ведь – она писала, что любит, а потом – удаляла. Если Филимон не врет.
В нерушимости другой, желтой, записки я был стопроцентно уверен. Цидуля живет уже чуть не целый век. Более того я, а не Филимон, не Маша с Мишей, разгадал заветный вензель «ВМ». Это было словосочетание – Верхняя Маза. Родина моего отца и последнее пристанище партизана Дениса Давыдова.
И в чертеже-то я кое-что прояснил. Разобрал бисер почерка: «Дорог!» Кто дорог? Что дорого? Абракадабра и только. Все ж осенило. Ведь стрелка ведет от слова «Дорог!» к ясным инициалам «ВМ», Верхняя Маза. Дорог, дорог… Но вывернем слово наизнанку. Так и есть – это «!гороД». Такая нехитрая конспирация. Из города – ехать в Мазу.
Я потянулся было за письмом Лены, но тут постучали. Вошел Филимон с деловитым лицом. Белая прядь на голове искусственного гусара подобострастно дернулась.
Я уже знал, что буду говорить. Я решился:
– Кирилла Петрович Троекуров из повести вашего друга месье Пушкина послал гувернера к медведю в клетку. Я не так жесток.
– Не так жесток, – эхом вторил робот Филимон.
Наш век все же преобразовывал любителя бузы, ёру – в мелкого чиновника. Гусар шаркнул ногой.
– Так вот, Филимон Прокопьевич, так, кажется, Вас звать?
– Васильич я.
– Не важно. Медведи у нас накрылись медным тазом.
Гусар сделал недоумевающее лицо
– Медный таз, медный таз… Как это?
– Не копайтесь в контенте. Идиоматическое выражение.
Робот