Мы все из глины. Екатерина Викторовна Раюшкина
Читать онлайн книгу.
Когда Андреев поравнялся с толпой, все бросали на него беглые печальные взгляды. Даже в глазах Буйного было смирение!
Народ шел к единственному в окрестностях холму. Андреев тоже тяжело запыхтел, поднимаясь на вершину. Попутно пытаясь узнать, куда все так покорно влекутся и зачем.
Никто точно не знал: для чего нужны эти жертвоприношения. Одни полагали, что невидимое для них правительство таким образом пытается решить проблему с перенаселением. Ведь каждый день на этой земле появлялись все новые и новые жители. Глины на всех не хватало. И жрец, который проводил якобы жизненно необходимый ритуал, не был настоящим жрецом, а выполнял роль палача.
Этими размышлениями идущий рядом Витька поделился с Андреевым. Парень говорил, что так думает не только он. Взять хотя бы Буйного ‒ он плюется и все время твердит, что везде одно надувательство. Другие же, наоборот, свято верили в то, что жертвоприношения задабривают злых духов и помогают выжить на суровой земле.
‒ Иногда я хочу, чтобы жрец выбрал меня, ‒ поделился Витька.
Андреев вопросительно посмотрел на него.
‒ Столько мыслей в голове, хочется отдохнуть, ‒ продолжил парень.
‒ О чем ты думаешь?
‒ О разном. Картинки перед глазами. И кружатся, кружатся. Быстро-быстро. Но больше всего отца вспоминаю. Я его убил.
Этот худой, вызывающий жалость, парнишка способен на такое? Витька рассказал, что он не сразу решился на это. Отец всем мешал жить, все от него страдали. И мать, и сам Витька.
Отец сутками где-то пропадал, возвращался домой пьяный в дребадан, кидался с кулаками и срывал с себя нательные кресты, после чего, как ребенок, забивался в угол и рыдал, закрывая уши. «Шепчут и шепчут», − жаловался он сквозь слезы, потом каялся, и все повторялось заново. Витька говорил без остановки, и казалось, мог говорить так несколько часов. Он хотел выговориться, избавиться от боли, которая, как яд, душила его. И впервые за долгое время его кто-то слушал. В спешке глотая воздух, он продолжал говорить и по-детски обиженно куксился.
− Раньше я думал о новом велосипеде и крутых кроссовках, о девчонке из параллельного класса, − заплакал Витька. – Теперь голова болит от мыслей. Они не исчезают. Даже, когда сплю, я думаю.
«Бамм!» ‒ густой звук гонга раздался вновь, вызывая необъяснимое беспокойство. Время будто замерло, а воздух, пропитываясь этим звуком, парализовал. Андреев непроизвольно закрыл уши. Но звука было не спрятаться. Он мучил, как неотступная зубная боль. Толпа ускорила шаг. Витька больше не проронил слова, он спешил за остальными, снова погруженный в свои мысли.
Буйный, взмокший и уставший, шел позади, опустив голову. В самом центре широкой и пологой вершины возвышался деревянный двухметровый столп, расширявшийся вверху. На этой широкой части были выжжены рунические символы. Перед столпом лежало несколько огромных камней, возле которых стоял голый щуплый человек. Его лицо обрамляли густая борода и русые волосы до плеч. Глаза были неподвижны, как две черные точки. Толпа рассыпалась вокруг столпа. Андреев и Витька стояли