ISBN 978-5-0051-0406-9

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛЕОНУ ВЕРТУ

      Я прошу прощения у всех детей за то, что посвятил эту книгу взрослому человеку. У меня есть для этого все оправдания: этот взрослый – мой самый лучший друг из всех, какие у меня были на свете. У меня есть еще одно оправдание: этот взрослый человек может понять всё на свете, даже детские книжки. У меня есть третье оправдание: этот великий человек живет во Франции, где ему сейчас голодно и холодно. И поэтому он нуждается в утешении. Если всех этих оправданий недостаточно, я хочу посвятить эту книгу ребенку, которым когда-то был этот взрослый. Все взрослые люди когда-то были детьми. (Но мало кто об этом помнит) Поэтому я исправляю свое посвящение :

      Глава I

      Когда мне было шесть лет, я однажды увидел картинrу в великолепной книге о девственных лесах. Она называлась «Правдивые Истории».

      Нарисованное было похоже на удава, проглотившего огромную жвачку. В принципе этот рисунок где-то есть и при желании его можно найти.

      В книге говорилось: «Удавы проглатывают добычу целиком, не пережевывая. Потом они уже не могут двигаться и поэтому спят в течение шести месяцев, пока целиком не переварят свою жертву».

      Тогда я много мечтал о невиданных и чудесных приключениях в джунглях и, в свою очередь, умудрился цветным карандашом нарисовать свой первый в жизни рисунок.

      Я показал свой шедевр взрослым людям и спросил, не пугает ли их мой рисунок?

      Они мне ответили: «Как может кого-то испугать обыкновенная шляпа?»

      На моем рисунке не было никакой шляпы. Он изображал удава, заглотившего и переваривающего слона. Тогда я нарисовал внутренности удава, чтобы взрослые могли понять, что к чему. Взрослые просто не могут жить без пояснений. Это был мой рисунок №2.

      Взрослые советовали мне оставить рисовать змей и удавов снаружи и изнутри, а вместо этого побольше интересоваться географией, историей, математикой и грамматикой. Так в шестилетнем возрасте была уничтожена карьера будущего великого живописца. Я был обескуражен катастрофой, постигшей рисунок №1 и чертеж №2. Взрослые сами по себе никогда ничего не понимают, и как утомительно для маленького мальчика всё растолковывать им и раскладывать по полочкам!

      Поэтому мне пришлось выбрать другую профессию, и я научился летать на самолетах. Я летал по всему миру. И география, верно, мне очень помогала в этом. Я умел с первого взгляда отличить Китай от Аризоны. Это бывает очень полезно, если вы заблудились ночью.

      Таким образом, за свою жизнь я имел множество контактов с кучей разных серьёзных людей. Я много жил у великих людей. Я имел возможность видеть их очень близко. Это не слишком улучшило мое мнение о Человеке.

      Когда я встречал хоть кого-то из них, кто казался мне чуть более мудрым, чем остальные, я испытывал на нём свой рисунок №1, который был всегда со мной. Я хотел узнать, действительно ли они понимают его. Но всегда они отвечали мне: «Это шляпа!» Нет-нет, я ничего не говорил им ни о удавах, ни о девственных лесах, ни о звездах. Я старался подстроиться к ним. Я беседовал с ними о бриджах, гольфе, политике и галстуках. И великим людям было приятно познакомиться с таким разумным человеком.

      Глава II

      Таким образом, я жил один, не с кем по-настоящему не общаясь, пока шесть лет назад не грохнулся в пустыне Сахара. Что-то сломалось в моём двигателе, и, поскольку у меня не было с собой ни механика, ни пассажиров, я был готов к тому, чтобы в одиночку попытаться отремонтировать самолёт. Для меня это был вопрос жизни или смерти. Воды у меня хватало едва ли на неделю.

      Итак, в первую ночь я заснул на песке в тысяче миль от любой обитаемой земли. Я был гораздо более одинок, чем любой путешественник, потерпевший кораблекрушение посреди океана и оказавшийся на плоту. Вы представляете мое удивление, когда на рассвете меня разбудил какой-то странный голосок. Он сказал:

      – Пожалуйста… Нарисуй мне барашка!

      – Эх!

      – Нарисуй мне барашка…

      Я вскочил на ноги, словно ударенный молнией. Я стал тереть глаза. И внимательно смотрел на представшего предо мной человечка. И я увидел совершенно необыкновенного маленького человечка, который серьёзно в упор рассматривал меня.

      Это лучший портрет, который мне удалось сделать позже. Но мой рисунок, конечно, не идёт ни в какое сравнение с оригиналом. Это не моя вина. Когда мне было шесть лет, важные люди отлучили меня от карьеры серьёзного художника, и я не научился рисовать ничего, кроме целых удавов и удавов в разрезе.

      Понимаете, почему я смотрел на это явление круглыми от изумления